– Не так хорошо, как Марк, – согласился он нехотя.
– Благодарю за комплимент, – сказал Марк, сделав вид, что не заметил в нем зависти. – Ты осчастливил старика.
– Тоже мне старик, – сказал Рикардо. – Вы только послушайте его. Посмотрим, что ты заговоришь, когда тебе стукнет шестьдесят.
– Поживем – увидим…
Вскоре «Белла Рена» снялась с якоря.
– Пойду переоденусь, – сказала Пиа.
– Подожди. Я с тобой, – Кристиан кинулся за ней.
Катринка посмотрела им вслед и на минуту позволила себе порадоваться тому, как развивались их отношения. «Может быть, – с надеждой думала она, – я ошиблась, и Кристиан не сделает несчастной эту бедняжку».
«Какой красивый молодой человек, – подумал Рик с болью в сердце. – Настоящий самец. От таких ничего не дождешься, кроме неприятностей».
– Какая красивая пара, – сказал он вслух.
– Что значит молодость… – добавила Дэйзи.
К пяти вечера гости виллы «Махмед» разбрелись по своим роскошным спальням. Марго красила ногти; Дэйзи и Рикардо прилегли отдохнуть; Кристиан и Пиа занимались любовью; Катринка лежала в ванне.
– Была ли сегодня почта? – спросил Марк, закончив разговор.
Катринка открыла глаза и увидела его стоящим в дверях.
– Я не видела. Спроси Анну. – Он повернулся, чтобы уйти, но Катринка остановила его.
– Что ты думаешь насчет Пиа и Кристиана?
– То же, что и Рик: красивая пара.
– Ну и?..
Он вернулся в ванную, прислонился к стене и серьезно посмотрел на жену.
– Почему ты сразу не скажешь мне, что тебя беспокоит?
– Меня беспокоит, что они могут причинить боль друг другу. – Она вопросительно посмотрела на него.
– Катринка, я знаю, что ты склонна переоценивать мои таланты, но должен признаться, предсказание будущего – не мой конек…
– Но ты ведь можешь сказать, что думаешь об этом…
– Я думаю, что Пиа по уши влюблена в Кристиана… Полагаю, Кристиану это нравится. Скорее всего для Пиа это станет несчастной любовью, а Кристиан утешится с другой девушкой…
– Я тоже так думала вначале, – согласно кивнула Катринка. – Но сейчас в этом не уверена.
– Буду очень рад ошибиться. – Катринка открыла было рот, желая что-то сказать, но тут же снова закрыла его.
– Что? – спросил Марк.
– Так, ничего. – Она собиралась спросить Марка, нравится ли ему Кристиан, но решила, что это лишнее. Если он ему нравился, то и прекрасно; если нет, ей лучше не знать об этом, по крайней мере, сейчас.
– Пойду узнаю насчет почты… – Марк вышел из ванной комнаты.
Ополоснувшись, Катринка накинула шелковый халат и очень вовремя вошла в спальню: кто-то стучал в дверь. Марк лежал на кровати и говорил по телефону с Лондоном. Вокруг него, как обычно, были раскиданы газеты, блокноты, папки.
– Войдите! – сказала она.
Дверь отворилась, и на пороге появился слуга в белом пиджаке.
– Почта, мадам, – сказал он, протягивая небольшую пачку писем.
– Спасибо. – Катринка взяла у него письма. – Сообщите гостям, что ужин будет в девять часов.
– Хорошо, мадам.
Катринка просмотрела письма, раскладывая их на две стопки – для себя и для Марка. Помимо обычной корреспонденции она обнаружила два странных надушенных лавандой письма без обратного адреса.
«Катринке ван Холлен» – было написано на одном. Второе оказалось адресовано Марку.
– Эй! – воскликнула Катринка, когда Марк положил трубку. Она отдала ему его почту, в том числе и то самое загадочное письмо. – Если бы и мне не прислали точно такое же, я бы подумала, что кто-то пишет тебе любовные письма.
– От кого это? – спросил Марк.
– Штемпель английский, обратного адреса нет, – сказала Катринка, распечатывая свое. Когда до нее дошел смысл прочитанного, краска сошла с ее лица. Ей стало нехорошо, она была близка к обмороку.
Марк, который так и не вскрыл надушенный конверт, поднял глаза, когда Катринка невольно вскрикнула.
– Что такое? – спросил он. Ему хватило одного взгляда на ее лицо, чтобы выхватить из ее рук листок. – Что там?
– Это ужасно…
Марк быстро пробежал письмо глазами.
– Господи Иисусе, – пробормотал он, побледнев почти так же, как и его жена. – Это неправда, – сказал он, дочитав до конца. – Катринка, здесь нет и слова правды…
– Зачем же ей тогда писать?
«Дорогая Катринка, – говорилось в письме. – Мне кажется, я имею право называть вас так, потому что очень хорошо знаю вас по рассказам Марка. Поверьте, мне очень трудно было писать это письмо, и я понимаю, что и вам будет нелегко его читать. Но у меня нет другого выхода. Я в отчаянии. Я люблю вашего мужа, а он любит меня. Он не устает говорить мне об этом. Он не давал мне никакого повода сомневаться в его искренности, но сейчас он отказывается от встреч со мной, потому что из чувства жалости он не может оставить вас, тем более, что вы беременны. Я понимаю его, и мне бы хотелось поступить так, как он просит меня, и просто спокойно дождаться рождения ребенка. Но такая пытка быть с ним в разлуке, любить его и не иметь возможности видеться, дотрагиваться до него. Катринка, вы удачливы, богаты, красивы. А у меня ничего нет, кроме него…» – и дальше в том же духе на двух страницах, с описанием их свиданий с мельчайшими подробностями. Например, в письме рассказывалось об их встрече в Лондоне, когда она помогала Марку выбрать кашемировый свитер для Катринки. Заметив, что она огорчена, что ему приходится возвращаться в Нью-Йорк, он купил и ей точно такой же, такого же фасона и цвета. Письмо было подписано Моникой Бранд.