Хреновина была громадна, настолько огромна, что на ее фоне МакОсобняки в городе выглядели кукольными домиками.
– Джим.
– Чак.
Его прораб Чак был парнем с широкими плечами, ростом в шесть футов5, с пивным животом и вечным бычком в зубах… вот и весь разговор с ним. Дело в том, что Джиму было ясно, над какой частью дома он работает и что ему нужно делать, и это понимали оба мужчины. С командой в двадцать плотников, степень подготовки, обязательности и рассудительности варьировалась, и Чак знал, что должен выполнять каждый. Если вы обладали хоть каплей мозгов и могли хорошенько работать молотком, он оставлял вас в покое, потому что хрен знает, у него и без того хватало тупиц.
Джим собрался с силами и направился за инструментами. Ящики с гвоздями хранились в запирающемся шкафу на бетонной плите, которая в будущем превратиться в гараж на шесть машин. Рядом с ящиками были выстроены в ряд работающие на бензине электрические генераторы, которые вовсю гудели. Поморщившись от шума, он перешагнул через свору удлинительных шнуров, пробегающим к оТрэзным станкам и пневматическим молоткам, и наполнил карман на левой стороне своего пояса для инструментов.
Он с облегчением отправился в южную часть дома, которая, согласно поэтажному плану, располагалась практически в другом штате. Приступив к работе, он начал поднимать секции ДСП два на четыре фута и прижимать их к каркасу. Он использовал обычный молоток вместо пневматического, потому что был старой закалки, и потому что даже с ручными инструментами он оставался одним из самых быстрых плотников на стройке.
Он поднял голову на шум двух заехавших на грязную дорогу харлеев.
Эдди и Эдриан одновременно остановили мотоциклы и синхронно с них слезли, в одном ритме снимая кожаные куртки и черные солнечные очки. Приблизившись к зданию, они направились в его сторону, и Джим застонал в голос: Эдриан смотрел на него с «что, черт возьми, произошло с той цыпочкой» выражением на своем проколотом лице.
И значит, парень заметил, что Голубое Платье исчезло одновременно с ним.
– Черт, – пробормотал он.
– Что?
Джим покачал головой парню рядом с ним и вернулся к своей работе. Располагая лист на каркасе, он прижимал его бедром, снимал молоток с пояса, доставал гвоздь и ударял по нему. Снова. Снова. И снова…
– Повеселился вчера ночью? – приблизившись, спросил Эдриан.
Джим проигнорировал вопрос, продолжая удары.
– О, да ладно тебе, мне не нужны подробности… но ты мог бы поделиться парочкой. – Эдриан взглянул на своего соседа по комнате. – Ну же, поддержи меня.
Эдди просто подошел ближе и толкнул Джима плечом – это было его своеобразное «доброе утро». Без приглашения, он взял на себя ДСП, что позволило Джиму работать молотком в два раза быстрее. Из них вышла превосходная команда, хотя Эдриан сбивал с ритма. Он был менее трудолюбив, предпочитая маяться дурью и точить лясы. Удивительно, что его не выгнали за четыре недели работы на площадке.
Эд прислонился к дверному косяку и закатил глаза.
– Ты расскажешь, получил ли подарок ко дню рождения, или нет?
– Неа. – Джим приставил гвоздь и долбанул по его шляпке. Два удара - и шляпка встала в один уровень с доской, затем он достал еще один, представляя лицо Эдриана в качестве мишени.
– Вот обломщик.
О да, ему неплохо «обломилось» прошлой ночью… не то, чтобы это касалось дружелюбного балабола с заскоком на металле.
Работа вошла в привычный ритм, и другие парни держались в стороне от Джима и Эдди, пока те трудились над участком, на котором остановились день назад, заделывая стены от уже начинающихся весенних дождей. Дом должен занять пятнадцать тысяч квадратных футов, и будет трудновато за неделю обшить такую махину. Тем не менее, Джим и Эдди вкалывали как черти, а кровельщики уже наполовину прошли стропила. К концу недели им не нужно будет бояться холодной мороси или ледяного ветра, и спасибо за это Господу. Вчера выдался отстойнейше мокрый день, и местами оставались лужи, забрызгавшие его джинсы.
Обеденный перерыв пришел незаметно, так всегда происходило, когда он работал с Эдди, и пока остальные парни нежились на солнышке на другом конце дома, Джим вернулся в грузовик и поел в одиночестве.
Сэндвич был очень холодным, что прибавляло ему вкуса, а кола – потрясающей.
В одиночестве работая челюстями, он окинул взглядом пассажирское сиденье… и вспомнил, как темные волосы разметались на обивочной ткани, как выгибалась освещенная приборной панелью женщина, вспомнил ощущение ее тела под собой.
Он, конкретный мудила, воспользовался ею в таком состоянии, но с другой стороны, когда все закончилось, она улыбнулась ему, будто получила желаемое. Но это не могло быть правдой. Секс между незнакомцами – просто временное спасение от одиночества. Когда глубокое дыхание пошло на убыль, она поцеловала его, задержавшись на губах; потом натянула верх платья на грудь, и низ – на бедра, и оставила его.