Прежде, чем завести двигатель, наклонился ко мне близко, думая поцеловать, но осекся, прочитав по моему взгляду, что не стоит.
— Как ты? — спросил, выруливая на проезжую часть.
— Ничего. Нормально.
Он явно ожидал другой реакции, да и встречи в целом, так как легкая настороженность стала уступать место напряженности.
— Как малой?
— Все хорошо. Спасибо.
Майкл замолчал, нервно постукивая пальцами по рулю и больше не проронил ни слова.
Всю дорогу, а потом еще и сидя на летней террасе его любимого ресторана, я пыталась анализировать винегрет собственных ощущений, приправленный странной прохладой. Что-то изменилось во мне.
«Неужели разлюбила? Или это обида?» — наблюдая за ним, встретилась с пытливым взглядом.
— Так и будешь молчать?
Выпив немного сока, собралась с мыслями:
— Надолго приехал?
— Будет зависеть от тебя.
Изобразив изумление, спросила:
— Как дела у вас с Мариной?
Не ожидал, но выдержал с достоинством.
— Какой Мариной?
Не думала я, что улыбкой можно ударить. Оказывается очень даже. То, как его невозмутимость сошла с лица, а зрачки увеличились вдвое, доставило толику наслаждения.
— А у тебя их несколько? — поинтересовалась, продолжая улыбаться.
— Даш, о том, что у тебя богатое воображение, я прекрасно помню. — Ответил насмешливо.
Быть завсегдатаем одного и того же заведения имеет свои плюсы. Прикормленные чаевыми официанты всегда найдут вам свободный столик в укромном месте, подскажут, что стоит заказать из меню, а что нет. И скорость обслуживания всегда будет на высоте. А потому я особо не удивилась, когда наш заказ принесли довольно быстро.
— Благодарю. — Признательно улыбнулась девушке с подносом.
В этот раз мы с Михаилом поменялись ролями. Кушала я, а он наблюдал за моими движениями.
— Дашуль, ответь мне. «Мы» еще есть, или уже нет?
— Миш, зачем ты тут? — вспомнился его вопрос ко мне, который он несколько раз задавал во время нашего первого свидания в Гоа.
— Приехал за тобой.
— И при этом на всякий случай попросил Нестерову взять выходной. Занятно.
— Ты о чем?
Отодвинув недоеденный бифштекс в сторону, откинулась назад.
— Помнишь, я говорила о точке невозврата?
— Да. — Выжидающе уставился на меня.
— Ты ее переступил?
— Нет. — Ответил с тенью улыбки. — Ревнуешь?
Посмотрев по сторонам, надменно дернула бровью.
— Разговор этот мы продолжим завтра, когда я проверю, правду ты мне сейчас сказал или нет.
— Проверишь?
— Аха. — Допив сок, натянуто улыбнулась. — Знаешь, Миш, ты очень недооцениваешь степень осведомленности отдельно взятого коллектива о жизни каждого, кто в него входит. — Ударила наугад, просто, чтобы увидеть реакцию. И то, как он застыл, мне не понравилось. А потому продолжила: — Если ты думаешь, что в состоянии убедить молодую влюбленную барышню держать язык за зубами, то вынуждена огорчить. Наивность — сестра глупости. Слышал такое?
Снисходительно-наглая ухмылка в ответ немного остудила меня, а тон голоса окончательно пошатнул подозрения:
— Хорошо, любознательная моя. Только учти, что потом… — улыбка медленно сошла с его лица. Он, не договорив вдруг побледнел, глядя на кого-то за моей спиной.
За ту секунду, пока я оборачивалась, уже зная, что увижу Марину, в нашем мире произошли сотни тысяч событий. К примеру, появилось на свет несколько младенцев, или в каждом из нас умерло три миллиона эритроцитов; на Земле сверкнуло около сотни молний и вспыхнуло несколько десятков сверхновых звезд во Вселенной…
Но никто и никогда не смог бы предугадать или высчитать единственную из всех возможных невозможностей, что случилась далее.
Падают не от сильного удара, а от неожиданного. К нам подошла не Нестерова.
— А я-то думаю, чего это ты на родину зачастил. Привет, Даш…
Вначале услышала голос с акцентом, после чего тут же уловила взглядом… Влада. Да, да. Того самого, которому тринадцать лет носила цветы на могилу.
О том, как мой организм реагирует на всякого рода стрессы — тремор рук, ног, заикание и прочие прелести рассказывала уже не раз. Так вот. Забудьте.
Думаю, каждый хоть раз в жизни видел человека с болезнью Паркинсона. Моя реакция на появление Войтовича-старшего была примерно такой же. Голову и конечности стало дергать. Сухожилия сокращались в хаотичном порядке сами по себе. Сердце отказывалось выполнять свои функции. Тело то тут, то там пронизывало непонятными колющими разрядами. Один за другим, словно удары, накатывали приступы сна — я балансировала на грани потери сознания. Эмоции неописуемы — максимум баллов по Фаренгейту.