– Что… – Фрай застыл, и спустя миг тело его свело судорогой. Он навалился на нее всем весом, а локоть, на котором попытался было приподняться – подогнулся. Сирин немного передвинула мужчину в сторону, укладывая на бок и высвобождаясь из-под его тела, пока он что-то неразборчиво мычал.
“Вот и прекрасно. Очень не хотелось бы сейчас это слушать”.
Стараясь не глядеть на Фрая, она спешно поправляла на себе одежду. Во рту едкой желчью разливалось чувство вины. Глупое, необоснованное, опасное чувство.
Уже напялив на себя куртку и плащ, она схватила с дальней койки скомканную газету и с яростью кинула ему в грудь. Напоминая скорее самой себе, чем ему, что он гнусный предатель. Вероломно обманул ее доверие и использовал, преследуя свою хищную цель.
Фрай дернулся и захрипел, но глаза его сохраняли фокус и ясность взора. В них без труда читались лютая ярость и… неотвратимость грядущей мести.
Интересно, сколько будет действовать яд? Успеет ли она удрать на достаточное расстояние, прежде чем он придет в себя и пустится в погоню?
В том, что он непременно так и поступит, сомнений не было. А уж в его навыках следопыта – и подавно. Сирин посмотрела на Фрая и достала из голенища его сапога клинок. Глаза мужчины сверкнули, он, несомненно, понял, что стоило Сирин перерезать его глотку, и такая насущная проблема, как его неминуемое преследование, навсегда будет решена. Руки Сирин задрожали, и клинок со звоном упал на пол, она была не способна его убить.
Девушка выругалась и, перегнувшись через его обездвиженное тело, подтащила к себе мешок. Быстро перебирая различные вещицы, отобрала самое ценное. Тащить тяжеленную заплечную сумку смысла не было, ведь намного быстрее идти налегке. Аккуратно, стараясь не повредить, припрятала в нагрудный карман люмьера, запихала револьвер Руда за пояс и напоследок наполнила свою флягу водой. Подойдя к окну, Сирин раскрыла створку и, бросив на Руда прощальный взгляд, перелезла на косой скат крыши. Там, ухватившись за дождевой желоб, доползла до угла здания и по водосточной трубе, цепляясь за скобы, ловко спустилась на землю.
Глава 15.1. Темнота
15.1. Темнота
Как только подошвы сапог коснулись брусчатки, Сирин прижалась к стене и опасливо осмотрелась по сторонам. Хотя особой необходимости скрываться не было – переулок был погружен в глубокую темень, а небольшое расстояние межу домами надежно укрывало от тусклого лунного света. Сирин пустилась наугад, петляя и сворачивая в самые глухие переулки, пересекая темные дворы. Она стараясь избегать людных трактиров и питейных, громогласные посетители которых с успехом помогали ей в этом. Разудалые, пьяные выкрики вовремя оповещали, по какой улочке идти не следует.
Улучив момент, когда она вышла на небольшой безлюдный пятачок, девушка порылась в кармане и вытянула небольшой футляр, похожий на карманный хронометр. Собственно, часами этот прибор и являлся, но интересовал Сирин магнитный компас, закрепленный на верхней крышке. Расступившиеся облака пропускали ровно столько лунного света, сколько было необходимо для определения верного направления. Снова спрятав прибор, Сирин внимательно огляделась, примечая далекую башню ратуши и силуэты аэростатов, зависших над площадь воздушной гавани. Эти ориентиры были хорошо заметны практически из любой точки города. Теперь передвигаться по улицам стало намного проще. Она продолжала периодически заворачивать на небольшие улочки и давать крюки, но придерживалась общего заданного направления, и вскоре вышла на широкий проезжий тракт, ведущий из городка в сторону столицы. Вдоль обочины стояли редкие газовые фонари, почти не влияющие на ночную тьму и рассеивающие темноту лишь на пару метров вокруг, словно гигантские отцветшие одуванчики. Периодически по проезжей части то в ту, то в другую сторону проносились пароциклы или груженые тягачи, и Сирин развлекала себя фантазиями о том, как воздушные потоки срывают пушистые парашютики с семенами и разносят их по округе…
В целом настроение у нее было чудесное, в голове дозревал стройный план дальнейших действий, а ветер свободы придавал шагам упругой бодрости. Но вот крепкие постройки вдоль тракта сменились унылыми складами и полуразвалившимися хибарами. Фонари редели, а самые темные закоулки и щели оживали шевелящимися тенями и шорохами. Радостная эйфория от успешно совершенного побега начала таять, как предрассветный туман, а в душе зародились первые сомнения.