– Приветствую вас, Ваше Величество! – громко произнес герцог, давая знак лакею включить механический клавесин погромче и оставить их наедине.
Вивьен Этельрэд Йорвик не отводила взгляда от приближавшегося к ней племянника, и когда он подошел ближе, раскрыла руки для объятий. Неслыханное, по всем принятым нормам, нарушение церемонии.
Все формальности они предпочитали оставлять за дверями официальных аудиенций и протокольных встреч при свидетелях. Этих двоих связывали не просто родственные отношения. Куда сильнее людей объединяют общее горе и воспоминания, слишком болезненные, чтобы говорить о них вслух.
– Рудигер, мне показалось, или ты встревожен чем-то помимо взрыва Лазурной? – тихим голосом спросила Королева, подставляя племяннику для поцелуя тронутую морщинками щеку.
– Был бы рад успокоить вас, сказав, что это не так, – тихо ответил Руд, поприветствовав тетку, – только ситуация, к сожалению, не располагает к спокойствию…
– Неужели есть нечто, о чем ты не мог говорить в присутствии Епископа и Мангейта?
Герцог прямым взглядом посмотрел ей в глаза и крепко пожал ладони, прежде чем почтительно отступить на шаг. Между его густых черных бровей залегла суровая складка.
– Ради всех Вод, дорогой племянник. Пощади мои нервы... – Королева нервным жестом указала ему на кресло, стоявшее по другую сторону от ее широкого стола, главным украшением которого был огромный хрустальный гидрогазировальный сифон в сетчатой оплетке серебром.
– В чем же дело?
– Ваше Величество, выхода нет. – Руд выдержал паузу. – Нам придется использовать Воду из… неприкосновенных запасов.
– Нонсенс! Это сродни самоубийству, Рудигер! – Королева резко повысила голос, что полностью противоречило ее железной выдержке. – Мы не можем этого сделать! Ты же сам понимаешь… Это все равно, что признать свое бессилие.
– Признать себя бессильными – это лучше, чем на самом деле стать таковыми…
– О, Воды… – Королева приложила пальцы к вискам и начала их потирать. Головные боли в последнее время беспокоили ее все чаще. – Рудигер, есть же еще что-то, чего я не знаю? Что-то более страшное? Говори.
– Мы начинаем терять контроль над обстановкой. Больше нет возможности это отрицать! Некие силы вознамерились утопить страну в бунтах. Если сегодня хотя бы частично не успокоить отчаявшихся – всю эту толпу вы будете наблюдать у стен вашего дворца.
Королева шумно выдохнула, а Руд отметил, как она слишком поспешно переключила рычажок механического опахала, словно ей вдруг стало нестерпимо душно.
– Но как же так! Куда вы смотрите! Где наша полиция… армия, в конце концов!
– Никакие силы не смогут унять тщательно спланированные беспорядки. Это не стихийные волнения, а полиция просто не справляется с людской массой... Как будто ее изнутри подогревает кто-то, убеждая в полной безнаказанности, – Руд в сердцах стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – И они всегда будут на шаг впереди! Даже армия не помешала диверсантам подорвать “Лазурную”, а потом обвинить во всем Корону... Ситуация вплотную приблизилась к грани, когда одной искры хватит, чтобы разжечь всепожирающий костер массового психоза.
Руд сделал паузу, во время которой оба напряженно молчали, после чего продолжил.
– Вы понимаете, что, когда человеку больше нечего терять, он пойдет на все… А теперь представьте, что таких людей – тысячи.
Нажав на украшенную бриллиантами кнопку сифона, Королева заставила струйку искристой жидкости с шипением наполнить хрустальный бокал на резной ножке и, раздумывая над услышанным, сделала небольшой глоток.