Прошло много лет, но Руд помнил тот день в мельчайших деталях. Так, словно все произошло только вчера. Особое свойство цепкой подростковой памяти…
Он стоял у бального зала, послушно ожидая возвращения родителей, пока не осознал, что за дверями твориться какое-то безумие. Утайкой приоткрыл створку, не понимая происходящего и выискивая в беснующейся толпе мать и отца. Но в зале царил хаос. Юный Руд видел, как корчатся в муках и теряют сознание те, с кем здоровался каких-то полчаса назад... От их истошных криков, наполнивших помещение, по коже бежал мороз, а тело сковало паническим ужасом. Руду казалось, что и ему самому не хватает воздуха, что какая-то неизвестная сила сдавила грудь и не отпускает, мешая сделать вдох. К горлу подкатывала тошнота… Свою мать он все же нашел… нашел... только было уже слишком поздно.
Иногда Воленрою казалось, что лучше уже забыть... Стереть из памяти все эти проклятые воспоминания. Только он раз за разом, упрямо и настойчиво заставлял себя вспоминать. Прокручивать в голове этот день, так, словно в прошлый раз мог чего-то не заметить или упустить важную зацепку. Да, было больно. Но он упрямо питал эту боль, чтобы не забывать. Ведь к горю не привыкают, с ним лишь учатся уживаться. Еще тогда, зажмурив глаза, потому что главе семьи плакать нельзя, и сжимая со всей силы мальчишеские кулаки, поклялся себе, что докопается до правды.
Почему? Зачем? Как удалось Айсбриджам осветлить зелень ядовитой Воды и так коварно обмануть всех собравшихся? Сотни вопросов, от которых становилось тошно. Однако факт оставался фактом... десятки мертвых тел и объявление всеобщего траура – самое красноречивое тому подтверждение. Сама Королева лишь чудом не отведала Воду – ее дурашливый померанцевый шпиц вспрыгнул на колени, опрокинув бокал с поднесенного хозяйке подноса. Но вся ее семья, включая юных принцев и супруга, почила с миром.
Лоуренса и Бригиду Айсбриджей, а также всех представителей рода, обвинили в попытке свергнуть Монархию, и хотя сами ученые погибли на месте, все их родственники подверглись преследованию и были уничтожены. Даже близкие знакомые в один момент стали изгоями. Семейство с фамилией Айсбридж показательно и нарочито жестоко стирали с лица земли. Находили и истребляли всех, созывая на жестокие казни на центральной городской площади толпы людей – чтобы даже последний простолюдин убедился: пощады за подобное вероломство не будет. Само упоминание этой семьи было под негласным табу.
А всем оставалось молчаливо гадать – открытие Лоуренса Айсбриджа было просто фикцией, или правдой, которую он унес с собой в могилу.
Так что, когда в ходе их приватной беседы Вивьен впервые за многие годы произнесла фамилию паршивой семейки, Воленрою показалось, что она каким-то непостижимым образом смогла пробраться в его сокровенные мысли. Ведь последнее время он только об Айсбриджах и думал. И не просто думал, а подобрался вплотную к единственному из их представителей, чудом ускользнувшему от зачистки.
С момента гибели родителей, Руд с маниакальной настойчивостью искал все, что было прямо или косвенно связано с “Черным четвергом”. Многие годы. Анонимно и не привлекая к своим поискам лишнего внимания.
Словно чувствовал, что было упущено что-то важное. Какими бы мотивами ни руководствовались предатели, но, по устойчивым слухам, им все же удалось найти способ избавления от Зеленой Хвори. Удалось! Слухи - вещь, конечно, относительная, но Воленрой не раз убеждался, дыма без огня не бывает. И если был хоть малейший шанс спасти мир от убийственного воздействия Зелени, то искать его следовало именно в прошлом.
И молодой герцог искал, пытался найти хоть какую-то зацепку. И в сотый раз не находя ее, все равно не опускал руки. Раз за разом раскладывал на столе кипу документов, план лабораторий, архивные фото, пока пару месяцев назад не вспомнил о полуистертом рисунке с генеалогическим древом Айсбриджей. Руд долго смотрел на бумажный свиток, который до этого момента почему-то не вызывал у него интереса. Ведь он и так знал их всех… по именам… по датам рождения и смерти... Даже могилы их помнил, зная, как выглядит каждая. Что нового он мог там увидеть? Только рука словно сама потянулась за этим покрытым пылью документом… и, как гром среди ясного неба, пришло озарение – Мария… Мария Айсбридж. Исчезнувшая дочка главных предателей.