Напряжение немного отступало, вытесняемое смутным пониманием того, что незнакомец явился к ней с какой-то другой, только ему известной целью. Несмотря на его неприкрытую неприязнь, демонстративное пренебрежение и раздражение, ощущавшееся даже на расстоянии, он не проявлял откровенной агрессии, хотя явно мог скрутить ее в считанные секунды.
– Моя фамилия... Фрай, – жестко отчеканил незнакомец, – с этой минуты вы во всем должны слушать меня. Я отведу вас в безопасное место.
– Простите?! – Сирин резко вскинула голову, глядя на него с непониманием. Мужчина отвечал тяжелым, неприветливым взглядом, очевидно, ожидая немедленного повиновения.
– Я не в том положении, чтобы указывать вам на дверь… – с тревожной
вежливостью начала Сирин, – и я благодарна вам за вмешательство, но это наш… – содрогнувшись, взглянула на лежащего у двери камердинера, – … это мой дом. Я никуда не уйду.
– Видимо, я вынужден повторить снова, мисс, – с холодной любезностью процедил Фрай. Он раскрыл настежь дверь, жестом давая знак пройти вперед, и произнес с нажимом, – убедительно прошу пойти со мной. Поверьте, это в ваших же интересах...
В его интонации не было ни капли просьбы, скорее, приказ, облаченный в форму недвусмысленного предупреждения.
– Я, видимо, тоже вынуждена повторить. Это мой дом и уходить я
отсюда не собираюсь, – она подобрала юбки и брезгливо перешагнула труп грабителя, направляясь к Руфусу. – А теперь я должна заняться моим другом… если, конечно, это имеет для вас какое-либо значение…
– Да очнитесь же! – рыкнул Фрай, прихватив ее за локоть и разворачивая к себе. – Надо уходить, а старику уже ничем не помочь.
– Послушайте, мистер… как вас там… – Сирин ожесточенно дернула локтем, высвобождая руку. – Вас здесь никто не держит! Всего вам хорошего и еще раз сердечно благодарю.
Она выразительно указала в сторону лестницы, а сама опустилась рядом со стариком на колени и тщательно прощупала пульс. Вздох облегчения сорвался с ее уст.
– Воды Благие, жив!
Торопливо расстегнула тугой воротник сорочки Руфуса, бегло оглядела рану и стала озираться по сторонам. Перед носом тут же повис мужской носовой платок. Белоснежный, накрахмаленный до хруста и расшитый затейливыми вензелями. Буркнув нечто невнятное, Сирин его схватила и промокнула рассечение, которое почти перестало кровоточить и больше не выглядело столь ужасно.
– Рану надо перевязать, – хмурясь, Фрай тоже склонился над стариком. – Так и быть, даю вам на это пару минут. После чего мы немедленно уходим.
– Я не могу его бросить! – она чуть повысила голос, ее пальцы судорожно стискивали окровавленный платок, пока глаза скользили по комнате в поисках подручных перевязочных средств. – Нужно немедленно вызвать
врача.
– Мисс O’Доэрти, – сказал Фрай после небольшой паузы. Голос снова стал тихим и вроде бы даже смягчился. – Оставаться здесь в любом случае нельзя. Это жилище больше не безопасно. Его придется покинуть.
Мертвенно побледнев, Сирин погладила сухие узловатые руки Руфуса. Безопасность жилья – была тем условием, которое он всегда ставил во главе угла. Меняя места проживания, неизменно учил ее выбирать самые тихие улочки и неприметные квартирки с окнами, смотрящими по разные стороны дома, и черным ходом, которым можно воспользоваться в минуту опасности...