– Спасибо. Тебе.
На его скупое проявление признательности она ответила лишь коротким кивком головы и прямым серьезным взглядом. Руд оценил широту девичьей натуры, ибо сейчас, несмотря на недавние колкие остроты и издевательское веселье, она не проявила ни злорадства, ни язвительного снисхождения.
Глава 7.1. Ялик
Глава 7.1. Ялик
Звуки внешнего мира практически не доносились до них, не слышна была и перебранка остававшихся за дверью людей. Но герцог понимал, что долго такое затишье не продлится. А значит, нужно было оценить имеющиеся варианты и принимать решения.
Он неплохо представлял район, в котором они находились, и хотя уже очень давно не бывал в этих краях, но некоторые идеи у него появились.
– Ты когда-либо слышала про катакомбы? – начал он издалека.
– Мне известно, что под городом проходят несколько закованных в камень русел рек. Много дренажных каналов, – задумчиво ответила девушка. – Говорят, есть целая сеть проходов и даже обитаемых пещер. Но также встречаются и замкнутые коллекторы, попадание в которые грозит неминуемой гибелью, а заплутав в лабиринте коридоров, ты обречешь себя на мучительную смерть от испарений.
Руд согласно кивнул, в своем кабинете он держал подробную карту этих подземных ходов, цистерн и русел, и сейчас он напрягал свою цепкую память, совмещая визуальные образы и свои представления об их нынешнем местоположении.
– Расскажи, что тебе известно про эту конкретную шахту? – спросил, отстраненно потирая подбородок. – Ведь чаще всего они имеют сообщения с соседними.
– Ну... Пару лет назад я повидала много таких скрытых камер. Когда помогала… друзьям... чинить механизмы затворов, – Сирин похлопала по чугунной дверце. – А вот куда ведет именно этот спуск – я никогда не интересовалась.
Она встала и подошла к краю шахты, посмотрела вглубь и носком сапога столкнула пару камешков вниз. Глухое утробное бульканье сменил звонкий всплеск, многократно усиленный эхом, а зеленоватые отражения солнечных бликов забегали по стенам.
– Здесь в камень забиты скобы. По ним можно спуститься на уровень ниже, – она взволнованно обернулась на Фрая. – Всего раз в жизни я была в подобной шахте, но обычно вдоль стен тоннелей идет небольшая приступка, позволяющая совершать переходы по подземным каналам.
– Проблема в том, – отозвался Руд, который по долгу службы знал про подземелье сотни неприглядных фактов и не единожды там побывал, – что катакомбы очень древние, и русла были проложены еще до пришествия Хвори. С тех пор туда редко кто совался по доброй воле. Слишком это опасно. Теперь все пришло в запустение и негодность. Местами стены проходов порушены, местами все затоплено... Я не уверен, что смогу вывести нас на поверхность, – добавил, осторожно подбирая слова. – Но… – он показал пальцем на дверь, за которой явно назревала какая-то активность, – останемся здесь – и наша участь предрешена.
Сирин коротко кивнула, вновь накинула на себя жакет и кожаную накидку, не тратя время на пуговицы, и повесила на локоть пресловутый саквояж.
– Я предпочитаю умереть, пытаясь остаться свободной, чем оставаться здесь, пытаясь остаться живой.
Герцог задумчиво смотрел на ее четкий профиль, на густые тени усталости, залегшие под глазами. Но взгляд ее был тверд и ясен, без капли уныния.
Он невольно восхитился, отмечая ее фамильное сходство с портретами предков, и задался вопросом, не имеет ли он сейчас счастье созерцать еще и фамильный характер некогда прославленного рода. И тут же сам себя одернул, вслушиваясь в крамольные мысли, на которых себя поймал.
Руд мысленно вернулся тот миг на Парковой улице, когда оттащил от нее труп Щегла. Припомнил волну холодной ненависти, окатившей с головы до пят, заставившей пальцы неметь от желания вцепиться ей в горло вместо бандита и душить до тех пор, пока отпрыск предателей не испустит дух. Как бы он удивился тогда, узнав, что не пройдет и суток, как он будет узнавать в ней урожденную Айсбридж и не просто не жаждать мести, а даже испытывать некоторое подобие уважения.
Так иногда бывает, когда что-то привычное внезапно раскрывается с неожиданной стороны и вынуждает менять к себе отношение на диаметрально противоположное. Знакомые формы вдруг обретают иное наполнение, и остается лишь изумляться, вспоминая свои прошлые мысли и восприятие. Воленрой ожидал увидеть в Сирин уцелевший глиняный кувшин. Покрытый сколами и вымазанный грязью, пустой, но со следами давно утраченного елея. А выходит, что этот исцарапанный и побитый жизнью сосуд сделан из крепкого металла и наполнен многими достойными качествами, которые ей удалось не расплескать.