Для Руда этот ее рывок стал словно красной тряпкой для быка, отправив к праотцам всю его хваленую выдержку. Яростно выругавшись, он с рыком пустился вслед.
«Да что ж за бес в нее вселился! На счету каждая секунда! – молнией пронеслось в его голове. – И именно сейчас, когда от нее требуется полное содействие без лишних вопросов, она, черт возьми, решила испугаться парочки распоротых брюх и вышебленных мозгов!»
Сирин неслась, не разбирая дороги и не замечая секущих по лицу ветвей, намереваясь добежать до подлеска и скрыться в густой чаще. Воленрой молниеносно оценил пространственную геометрию склона и бросился наперерез. Но, видимо, адреналин настолько захлестывал пребывающую в аффекте девушку, что она, несмотря на слабость, уже успела вырваться вперед на несколько ярдов.
«Адский водоворот… она сейчас добегается... клянусь, в этот раз я ее и правда свяжу», – Руд ускорил бег и в рывке дотянулся до ее плаща, зацепив кончиками пальцев. Вскрикивая, Сирин дернулась вперед, но запуталась в слоях нижних юбок и упала на землю, потянув за собой и его.
Не церемонясь и не делая скидку на ее хрупкое телосложение, Руд сковал ее стальным захватом, наваливаясь весом всего своего тела и пригвождая к земле гневным взглядом. Пресекая любую новую попытку к бегству, он крепко прижал руки и ноги Сирин, застыв в миллиметре от ее губ и чувствуя на лице ее разгоряченное дыхание. От этой близости на мгновение закружилась голова, как будто он глотнул крепкого хмельного пойла. Все инстинкты обострились до звериной чувствительности, и полудикая, первобытная жажда опалила все его нутро, требуя немедленного утоления. Море бушующих после кровавой стычки гормонов еще штормило в венах, вызывая дикую потребность выпустить пар самым примитивным и древним как мир способом, а заодно и выбить из нее всю дурь.
Все вокруг завертелось и ушло на задний план, рухнули прежние цели, сметая к чертям хитроумные стратегии Воленроя. Больше не было командира и подчиненной, а былые границы растворились в едкой кислоте страстного влечения. Теперь это затронуло в нем первородные инстинкты мужчины и собственника, которого она столь опрометчиво спровоцировала, проверяя на самообладание и крепость нервов. И Руд был зол, как дьявол. Этот чертов побег вызвал в нем взрывную, неконтролируемую ярость. На то, что она откровенно испугалась и усомнилась в нем. На то, что попыталась удрать, и он вынужден бегать за ней, словно сопливый подросток. На этот хоть и объяснимый, но бессмысленный и дерзкий протест. Это восхищало его и раздражало одновременно, а от того, что продолжает сопротивляться, желание приструнить вскипало еще мощнее.
Воленрой ощущал под собой живую ртуть ее извивающегося тела и не знал, чего ему сейчас хочется больше – всыпать по первое число, как и полагается... или все же подмять под себя, и насытиться тем, что она могла ему дать. От одной мысли об этом возбуждение захлестнуло с такой силой, что еще секунда – и он пошлет в Омут всю свою сдержанность и порядочность. Плюнет на чертовы правила приличия и возьмет свое прямо сейчас. Ломая сопротивление и вынуждая подчиниться, выбивая стоны и заставляя отвечать тем же. И ничто в целом мире его не остановит…
Едва сдерживая себя и вытесняя из головы непрошенные картины, каждая из которых была развратнее предыдущей, Руд хорошенько встряхнул Сирин, чтобы лежала тихо, перестала, в конце концов, вырываться и не доводила до греха.
– Замри, черт тебя побери, не дергайся!
Но она, даже распластанная на земле под его весом, отчаянно брыкалась и толкалась локтями, пытаясь дотянуться до лица, чтобы впиться в него ногтями.
– Не трогай меня… ты… псих… убийца… Оставь меня в покое….
Руд, уворачиваясь от остервенелого напора, в одно мгновение перехватил ладонью оба ее запястья и завел вверх за голову. Закрыл глаза, стараясь изгнать из сознания образ ее разгоряченного борьбой лица, сделал несколько глубоких вдохов и отчеканил: