Далее шло их краткое словесное описание. Но больше всего потрясала сумма, назначенная за голову каждого из них…
– Не бойся, им нас не найти, – голос Руда над самым ее ухом чуть не обернулся разрывом сердца.
– Твою ж… – Сирин, судорожно глотая ртом воздух, облокотилась плечом о столб и прижала руку к груди. – Ты зачем так подкрадываешься!
Чуть отдышавшись, поводила в воздухе листовкой, – видел?
Руд молча кивнул.
– Гнилые Воды, ты знал? Мы поэтому обходили все людные места?
– Да, – он отвел взгляд и, закинув на плечо заметно потяжелевший мешок, потянул ее подальше от дверей, – поэтому и велел прятать волосы и вымазать лицо. Тебе не о чем переживать. По этому фотопортрету тебя не узнать, а за меня не волнуйся.
– Но что мы будем делать дальше?
– Нам нужно как можно скорее добраться до профессора Мангейта. Время работает против нас.
Руд коротко огляделся и потянул девушку на пустынный задний двор, намереваясь незаметно удалиться от таверны и вновь скрыться в придорожных зарослях. Сейчас было особенно важно не оставлять следов. Он не сказал Сирин, что и суммы награды, и официальный гриф Приказного Сыска на листовке, и фамилия, которой она была завизирована – складывались в весьма подозрительные частички мозаики и не сулили ничего хорошего. В свою очередь, эти маленькие кусочки прекрасно вписывался в общую картину. Наряду с тем, что рассказала Сирин, и с документами, изъятыми у Щегла.
Кто-то очень ловко плетет вокруг них сети. И чем больше времени они тратят на вынужденные бега, тем меньше остается пространства для маневра. Руд понимал, какую ценность представляет Мария Айсбридж. Но кому понадобилось устранять его – было не ясно.
– Поверь, в нашем нынешнем облике нас никто не узнает. Особенно в оживленном городке с бойкой торговлей и сотнями ежедневно проходящих через него путников, - Руд вел девушку вдоль невысокого длинного амбара. – Люди склонны видеть то, что их глаза хотят увидеть. То, что им кажется понятным и ожидаемым. Стоит человеку поднять воротник повыше, надвинуть на глаза шляпу, спрятать руки в карманы и начать оглядываться – как его сразу заподозрят в недостойном. Мы же поступим иначе, мы будем вести себя уверенно, не таясь, но и не обозначая особо свое присутствие, – они огибали дальний угол амбара, до кромки леса оставался десяток шагов. – Вот доберемся до Буржа, смешаемся с толпой и решим, как поскорее попасть в Эдем.
– Эдем?
– А я не говорил тебе, как профессор учудил с названием своего поместья? – рассеянно бросил Руд.
Все его внимание было сосредоточенно на грузовом паротяже, стоящем у распахнутой створки амбарных ворот. Шестиколесное авто попыхивало работающим на холостом ходу двигателем, лязгая поршнями цилиндров и посвистывая парами, стравливаемыми из поеденных ржавчиной клапанов. Сразу за водительским креслом был оборудован кузов, с трех сторон защищенный невысокими деревянными ограждениями. Там уже стояли две большие дубовые бочки, а из глубины амбара, очевидно, собирались выкатить еще одну. Это было слышно по надсадному кряхрению, глухому поскрипыванию древесины и звукам шаркающих шагов. Быстро спрятав Сирин за створку, Руд укрылся рядом и сквозь рассохшиеся щели наблюдал, как двое крепких работяг выволокли бочку из амбара, подкатили к самому кузову пароцикла и, натужно гаркнув “взяли”, поставили к первым двум.
– Уф-ф, – устало выдохнул один из мужиков, утирая лоб своим же беретом, – осталась еще одна. Право слово, мистер Трап должен потрясти сумой на починку лебедки.
– Да щас. Этот сумой даже на глоток воды для родной матери не трясет, – хмуро ответил второй и прикурил самокрутку. – Ничё, чай, не груженые тягаем, эти ж пустые в Бурж идут.
– Эу, а крышку-то, поди, забыл, болотная башка?
– Ась? Та не, вот же она, – взял лежащую с краю огромную, как канализационный люк, крышку, и с грохотом нахлобучил на бочку. – Айда за последней. И пойдем подхарчимся...