Надоедливое клацанье лапок не отвлекало работающую за столом девушку. Она была полностью сосредоточена на деле и не отводила напряженного взгляда, скрытого защитными стеклами очков, от аргоновой дуги. Работенка была довольно выматывающая – все швы этого изделия должны были быть идеально точными. И вряд ли кто во всей столице мог бы выполнить этот заказ лучше нее. Правда, для этого ей пришлось целый месяц работать над усовершенствованием своего сварочного аппарата… но дело того стоило. Девушка с силой дунула на свисающую со лба прядку волос, которая все время лезла в лицо, мешая работать. Закончив, она сбросила перчатку и передвинула рычаг на дужке защитных очков. Темно-синие стекла синхронно разъехались в стороны, а при втором щелчке рычага за ними последовал и монокль увеличения. Только записав в толстой тетради последовательность выполненных действий, девушка позволила себе перевести взгляд на люмьера. Скорпион был одним из первых экспериментальных люмьеров, созданных когда-то ее отцом. Это были начальные попытки применить в бытовых приборах революционные аккумуляторные кристаллы. Один из образцов поселился в их доме незадолго до смерти папы. Он даже успел добавить в лампу компас и хронометр. А уже много позже девушку посетила идея дополнить устройство портативной астролябией и хорошенько обновить электросхемы, добавив туда блок обратной связи, позволившей люмьеру выполнять анализ последовательных действий. В последние годы, сохранив к медному зверьку ностальгические чувства, она регулярно дорабатывала люмьера, все больше удивляясь получавшемуся экспонату.
Скорпион прошелся по столу, словно почувствовав внимание, и, проходя вдоль яркого пятна света от промышленного светильника, нависшего над столом, поднял к нему мордочку с похожими на усики стрелками хронометра, будто оценивая конкурента. Если бы девушка не была уверена, что это просто накопленный за многие годы алгоритм действий, то могла бы заподозрить в своем любимце зародившуюся искру сознания.
– Подвинься лучше, – сказала она вполголоса, вновь беря в руки автоматическое перо, – ты загораживаешь мне свет.
Люмьер сдвинулся в сторону, при этом приподняв хвостик с лампочкой выше и вперёд, увеличивая яркость свечения.
– Спасибо, Скорпи, – тихо улыбнулась девушка, дописав последнюю заметку и вновь посмотрев на аппарат. Маленький люмьер примостился у фотографии в потемневшей серебряной раме. Мутная, кофейного цвета фотокарточка, на которой на фоне громады особняка стояла пожилая супружеская пара. Седовласый, но все еще статный мужчина с красивым аристократическим лицом, в белой парадной форме офицера Лейб-гвардии Королевы-матери. Рядом с ним невысокая женщина с пухлой фигурой, окутанной белоснежным кружевным платьем, словно морской пеной. А между ними, вжавшись в оборки тетушкиного платья, будто пытаясь спрятаться, стояла она сама. Порой девушка сомневалась, себя ли видит на этом изображении, или это кто-то другой, как две капли воды похожий на нее…
Та девочка принадлежала знаменитому и влиятельному роду Айсбриджей, представители которого неизменно входили в Верховный Совет Доминиона на протяжении трех последних столетий. А сама фотография была сделана в то роковое лето, когда ее еще звали Марией...
Стрекотание динамо-машины и пыхтение парового котла были заглушены громким звоночком.
Маленький медный колокольчик все еще вибрировал от удара, когда девушка перевела взгляд на порт пневмопочты. Там, за узкой перегородкой, лежала прозрачная колба, в которой находился свернутый в трубочку лист. Сдвинув створку порта вверх, девушка достала колбу, свинтила с торца крышку и вынула послание, адресованное мисс Сирин О`Доэрти. На официальном голубоватом бланке СитиМетео стоял штемпель с прогнозом погоды на ближайшие восемь часов. В графе “Осадки” алыми чернилами было указано время – 19:40. Спешно глянув на хронометр Скорпи, девушка поняла, что времени на то, чтобы добежать до кузнеца, оставалось впритык. И бежать надо со всех ног, а то она сильно рискует попасть под ядовитый Дождь.
Разочарованно стянув с головы защитные очки, она подошла к узкому полуподвальному окошку. Так и есть! Тучи надвигались на город с востока, и небо уже окрасилось зеленовато-серым цветом.
Зеленые Дожди… в памяти мигом всплыли давнишние рассказы бабки, которая с тихой грустью рассказывала о временах, когда Вода имела голубой оттенок. Сейчас о природном цвете осадков напоминала лишь голубая квитанция СитиМетео. И то, эта связь не казалась большинству нынешних адресатов такой уж очевидной. А когда-то, если верить книгам, картинам да воспоминаниям стариков – все воды на планете имели нежнейший небесный оттенок.