О предполагаемой личности, возрасте и происхождении этого тайного свидетеля не сообщается ничего, кроме того, что объект оказывал посильную помощь своему сообщнику в ходе всего побега. Данный факт поставил под сомнение исходную трактовку событий и лег в основу версии о предварительном преступном сговоре.
Где сейчас находятся разыскиваемые неизвестно, однако... (окончание статьи см. на следующей странице).
Осознав, что под тайным свидетелем автор статьи – непременный Сильвестр – подразумевал именно ее, Сирин содрогнулась, словно в ознобе. Мало того, что от косвенных описаний их с Фраем злоключений ее руки тряслись мелкой дрожью, так еще и изнутри пробирал леденящий душу страх. Судя по только что прочитанной информации, этот всемогущий Нордхилл и был тем мерзавцем, открывшем на нее охоту!
Именно он подослал в ее дом взломщика и тех громил. Именно он организовал преследование, а затем и нападение у Старого моста. Лишь чудом им с Рудом удалось улизнуть от его до зубов вооруженных вояк…
Подцепляя мелко дрожащий газетный лист непослушными пальцами, Сирин спешила узнать, что же мог поведать это пронырливый писака. Но, перелистнув страницу, сдавленно вскрикнула и чуть не выронила газету из рук.
Резкая боль за грудиной ошпарила неожиданно и беспощадно, не давая сделать ни единого вдоха. В голове нестерпимо шумело, стены заходили ходуном, а каморка словно сократилась до размера спичечного коробка. Сирин с силой стиснула зубы, перебарывая внезапно возникшую слабость, воздуха катастрофически не хватало, и, чтобы не упасть, ей пришлось уцепиться за столбик в изножье кровати...
Та же самая фотография, что смотрела на нее этим утром с листовки, была размещена в центре страницы. Из-под жирно пропечатанных букв, гласивших: РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА ГОСУДАРСТВЕННУЮ ИЗМЕНУ ее буравил проницательный, прямой взгляд Фрая. Четкие, идеально правильные линии лица, отпечатанные с более качественного типографского оттиска, смотрелись особенно внушительно. Все те черты, которые девушка уже успела запечатлеть глубоко в своем сердце, теперь резали нервы, словно ржавым лезвием бритвы. Затуманенным, плывущим взором Сирин уловила подпись под портретом.
Рудигер Леонель фон Воленрой. Герцог Нордхилл.
Далее шли его многочисленные фамилии, титулы и должности, но этого девушка уже не видела.
В ушах раздавался раскатистый колокольный звон. Так звучит набат, сообщая о гибельном наводнении, смертоносном пожаре или приходе в город неизлечимого мора. Но сейчас этот похоронный колокол звонил по всем ее чувствам, тайным надеждам, по ее глупой влюбленности. По ней самой, позволившей себе бредовые хрустальные фантазии. Решившей, что это то самое светлое чувство взаимной любви.
Сирин зажмурилась и почувствовала, как по щеке покатилась горячая капля.
А она уже было поверила, что смогла понравиться такому мужчине, как он. Что ее, так тщательно избегавшую любого внимания, все же заметили. Полюбили не за что-то полезное, а просто так, саму по себе. Просто за то, какой она была в жизни – милой, непосредственной, сообразительной девушкой, с которой можно хоть в огонь, хоть в воду...
Алмазная крепость треснула и рассыпалась на глазах.
По ней, по наивной дурехе, этот колокол отбивал свой могильный звон.
Глава 14.1. Прозрение
Глава 14.1. Прозрение
Пошатываясь, Сирин подошла к окну. За стеклом давно царила ночь, и в отражении она увидела чье-то чужое, осунувшееся лицо, болше походившее на восковую маску... Но этой изможденного вида незнакомкой оказалась она сама. Кожа бледная, прозрачная, как папиросная бумага, а черты лица напряженные и словно неживые. Кукольные. Без единой кровинки. Смотрела на дрожащие губы, еще недавно пульсирующие от желания ощутить на себе его поцелуй… А внутри будто лед потрескивает, мутной коркой расползаясь по стенам ее пустоты.
Вгляделась внимательнее в собственные глаза и отчужденно отметила, что расширенные зрачки практически полностью поглотили радужки. Пожрали небесно-голубой цвет. То ли потрясение было тому причиной, то ли синеватый сумрак комнаты… не важно. Слез больше не было, хотя глаза сильно пекло.