– Хм, а я думал, ты уже спишь, – прошептал он, – хотел войти тихо и не тревожить тебя.
“Конечно, Нордхилл, так я и поверила, – холодно сощурилась Сирин. – Скорее, ты хотел застать меня врасплох”.
Мстительно стискивая зубы, она буравила взглядом его спину – в этот момент Руд запирал замок, а потом принялся задвигать небольшие засовы сверху и снизу двери. Девушка досадливо поморщилась. Черт, только сейчас ей пришла мысль, что она вполне могла загородиться на эти засовы и таким образом выиграть значительную фору на побег. Пока лже-Фрай не имел оснований считать, что ей что-либо известно. Да и с чего бы, ведь до сих пор она вела себя как недалекая, доверчивая простушка. Следовательно, наткнувшись на запертую изнутри дверь, он бы заподозрил не побег подопечной, а что-то похуже... Сирин припомнила настороженный вид спутника, когда он оглядывал проулок перед постоялым двором – напряжение не отпускало его с тех пор, как они заметили парочку листовок и на улицах Буржа.
Вероятно, этот псих все равно вынес бы ногой дверь, и достаточно быстро. Но тогда бы ему не удалось избежать огласки, сбежались бы постояльцы и хозяин гостиницы. Тут бы его маскараду быстро пришел конец…
“Ладно, что уж теперь рассуждать”, – вовремя вернула себя к действительности Сирин, хотя настроение оставалось паршивым. Да и самокритика зашкаливала: “Практика показывает, что стратег из меня не очень, а права на ошибку больше нет. Нужно как-то выкручиваться”.
Тем временем Нордхилл подошел к своей койке и переложил вещевой мешок и плащ в изголовье. Молча стянул с плеч куртку, все еще не замечая в ее молчании ничего подозрительного или враждебного. Откинул куртку туда же, к дальней стене, и она прикрыла собой мешок. Мешок… Мешок, на дне которого Сирин только недавно видела пучок красных перьев.
Ее словно кольнуло невидимой иглой. Враз оглохнув и окаменев, она невидящим взором уставилась в пустоту и готова была поклясться, что именно в это миг на нее “снизошло” пресловутое “озарение”. В сознании возник образ маленького дротика, накачанного парализующим ядом... Та-дам! Моргнула, выходя из ступора, а алгоритм дальнейших действий уже торопливо пробивал себе дорогу, перепрыгивая с этапа на этап.
– Что-то не так? – наконец-то Руд обернулся, почувствовав неладное. – Что случилось? Ты очень бледна, – он обеспокоенно вглядывался в ее лицо. – Ты не заболела, Птичка?
“Заботливый какой мерзавец попался. Беспокоится”.
Сирин отрицательно мотнула головой, растягивая губы в робкой улыбке, а всю злость вымещая на стиснутом в кулаке комке газеты. В груди закипала и булькала расплавленная лава. Глубокий вдох, и она медленно пошла к Фраю, смотря тому прямо в глаза.
– Мне было страшно без тебя, ты так долго не возвращался… – прошептать получилось очень проникновенно. Сирин искренне похвалила себя, хотя и опасалась, что эмоции могут прорваться наружу и испортить ей всю игру.
– Ну чего ты боялась? – возразил он непривычно теплым тоном, разворачиваясь к ней всем телом.
– С тобой же могло случится все что угодно, – дрожащим голосом, доверчиво поднимая лицо вверх и сделав навстречу еще один крошечный шаг, мурлыкнула она. Вот так, нельзя упускать эту возможность.
– Сирин, я бы пришел за тобой даже с того света, – он поднял руки и легонько приобнял ее за плечи. – Я здесь, с тобой.
И снова этим ласковым, назойливо бархатным голосом, от которого она ощутимо занервничала. Был у нее секундный панический порыв зажмуриться и спрятать лицо на его плече, но она стойко пресекла малодушие и пошла ва-банк, пока не растеряла все самообладание и решимость.
– Руд, обними меня, мне так холодно и тревожно… – теперь она приблизилась вплотную, упираясь своей высокой, бурно вздымающейся грудью, прикрытой лишь тонкой тканью нательной рубахи, в его тело.
Видела, как дернулся его кадык, как забилась на виске синеватая венка, как он напрягся всем телом, но взгляд ниже не опустил. Смотрел ей только в глаза, а ладонями осторожно и практически невесомо поглаживал хрупкие плечи. Большим пальцем лаская голую кожу в широкой горловине туники. Словно прислушиваясь к ее реакции и ожидая ответа.
Сирин приподняла руку, положила ладонь на его небритую щеку и похожим движением погладила кожу. Ощущая уколы жесткой щетины, согреваясь теплом его огня. Незаметно, второй рукой она откинула скомканную газету на противоположную кровать, и комок откатился к стене. Теперь уже двумя ладонями она ласкала его лицо, проводя пальцем по краешку губ, а потом легонько потрогала тот самый белесый шрам на жестком подбородке… Гладкий и плотный, он скользил под ее пальцем, а в животе почему-то болезненно скрутило, разделяя его прошлую, давно забытую боль.