Кобальт нервно помотал головой.
- Иди к жене, отдохни. Позволь мне взять ответственность на себя за это решение.
- Хорошо.
Кобальт зашагал к выходу. Батя окликнул его у двери.
- Сталкеры за кольцо. Я обещаю подумать.
***
Фонарь силой утянул Кобальта в пустой коридор, когда тот, провалившись в собственные мысли, возвращался к себе.
- Там это…, - Фонарь еще раз огляделся по сторонам. – кое-что случилось… В бункере. Мы с Барни случайно на него набрели. Хотя, я уже не уверен, что это было случайно. Ладно, не важно. Мы вскрыли гермодверь, а там на нас… В общем, бункер был обитаем.
Фонарь замолчал, подбирая дальнейшие слова.
- И?
- Мужик налетел на меня с монтировкой, я отреагировал как смог. Не подставлять же башку под железку.
- Убил?
Фонарь покивал.
- Метил в плечо, он дернулся, ну и в сердце пуля.
Кобальт не мог собрать мысли в кучу. Дружинники, летучая тварь, Кремль, Батя, Витька….
- А мне зачем говоришь? Иди Бате докладывай.
- Ты же знаешь правило: если бункер жилой – не трогаем.
- Откуда ты мог знать? Это была самооборона. Сейчас уже ничего не поделаешь. Улов хороший, нормально заработаем на продаже. Забудь.
- Это еще не все.
Фонарь привел Кобальта на пятый этаж основного здания, где располагались игровые и школьные кабинеты. На часах был уже вечер, поэтому кроме напарника Фонаря узколобого, но надежного как скала простака Барни, здесь никого не осталось.
- Вот, - Фонарь указал на мальчишку лет десяти, сидевшего за столом полным игрушек.
Поймав на себе смущенный взгляд Кобальта, Барни неуверенно пожал плечами.
- Не могли мы его там оставить, - сказал он.
Мальчик внимательно смотрел на Кобальта, и на лице его не отражалось ни толики страха. Скорее живой недюжинный интерес.
- Здравствуйте, я Локус, - мальчик непринужденно улыбнулся. – А вы?
- Привет. Кобальт меня зовут.
- Очень приятно с вами познакомится, Кобальт. Вы тоже сталкер, это здорово.
- Он того, походу, - шепнул на ухо Фонарь. – отсталый. Всю жизнь прожил в том бункере.
- Ясно. Кто-нибудь еще знает?
- Никому не говорили, - в унисон ответили сталкеры.
- Что делать то? – спросил следом Барни. – Я уже полдня тут с ним сижу. Жрать хочу.
- А я тут причем? – возмутился Кобальт. – Вы наворотили, а я теперь должен разгребать?
- У тебя жена школой заведует. Может придумает чего?
- Ты и ее решил впутать?
- Коб, ну помоги, христом богом прошу, - взмолился Фонарь. - Закосячили мы.
- Ладно, блин. Нельзя его в школу. Откуда ты знаешь кем был его..., - он прервался. Продолжил полушёпотом. – отец? Как его воспитывали? Может он вообще не приспособлен к жизни с другими детьми.
- Черенков, - сказал мальчик. – Владимир Иванович. Мне надо к нему.
- Кто это? – спросил Фонарь. – Твой родственник?
- Мне надо к нему. Он мне поможет.
Кобальт ответ Фонаря в сторону.
- Брата жены моей знаешь?
- Электрика того очкастого?
- Отведи пацана к нему, скажи я попросил присмотреть. У него связи есть, пусть пробьет это имя. Может Кремлевский или еще откуда. Пусть приедет и заберет его.
Фонарь поблагодарил Кобальта за помощь и пообещал сделать все как он сказал.
Уходя, Кобальт еще раз взглянул на мальчишку. Ему показалось, что тот слегка кивнул ему и подмигнул левым глазом. На лице у мальчика, как и прежде была натянута улыбка, с которой он походил на умалишенного.
***
Кобальт свернул в противоположную от дома сторону, поднялся по широкой мраморной лестнице к высоким парадным дверям. Ключ от замка был всего у нескольких людей. Существовало немало способов проникнуть наверх, минуя данную дверь - она скорее была границей, отделяющей жилую зону Мида от необитаемой. Электричества там нет, ветер гуляет, грязюка, сырость. Взрослые, чтобы отвадить детей, пугают их кишащими наверху привидениями и тварями.
Планировалось, что с расширением общины, верхние этажи будут потихоньку заселяться. В первое десятилетие популяция медленно, но стабильно росла, однако вот уже несколько лет ни одного рожденного ребенка. Никаких требований от Бати не поступало, люди сами не боялись заводить детей. Слишком большая ответственность. Еще один желудок - еще одна порция воды в день. Если потребность в воде перевесит возможность вовремя пополнять чан, всем грозит вымирание.
Чиркнув спичкой, Кобальт поднес огонек к фитилю свечи. Потом зажег еще три штуки, расставленные по периметру старого дубового стола. В просторном кабинете когда-то заседал высокий начальник. Здесь и портреты бывших вождей, и спецсвязь, грамоты и кубки – отголоски прошлого, несущие отпечаток в настоящем.
На столе с краю ютилась радиостанция. Кобальт уже пару лет ею не пользовался, хотя в первые годы регулярно прослушивал эфир. На связь с ним выходили горстки выживших из Питера, Екатеринбурга, Владика, некоторых Европейских городов. Они общались, делились новостями и советами. От них Кобальт узнал, что темная вода добралась до всех уголков земного шара, оставив позади себя выжженные смертью города и поселки. Зараза не пощадила никого. Со временем один за другим голоса стали исчезать из эфира, а пустоту заполнял безжизненный шум. Возможно общины погибали от жажды или нашествия тварей, а возможно таким образом старались обезопасить себя от непрошенных гостей.