- Ты бывал там, может ходы какие секретные знаешь? Я никому не расскажу.
Ток расхохотался.
- Але, Витек, очнись. Это тебе не по заброшкам лазить, это Кремль. Если хоть на десять метров без разрешения к стене подойдешь, тебе гвардеец башню прострелит. Кремль он захотел посмотреть… Турист, блин.
- Я серьезно. Мне человеку надо помочь. Дело жизни и смерти.
Ток скептически покосился на Витьку, вздохнул.
- Короче, либо ты гражданин, либо тебя сопроводит гражданин под расписку. Больше вариков нет. Официальные визиты, понятное дело, не в счет.
Витька задумался, почесал подбородок.
- А у тебя есть гражданины знакомые? Ну, кого можно попросить провести человека.
- Есть парочка. Товарищи, так сказать, по прошлой жизни. Раскидала нас судьба по разным окопам.
- Попросишь их помочь?
- За просто так чтоль?
- Надо платить?
- А как ты думаешь? Такой риск. Мало ли кого ты приведешь, а вдруг он террорист?
- Ммм. А сколько надо денег?
- Штука, не меньше.
- Чего?
- Фляг, чего…
- Тысяча?! – вскрикнул Витька. – Ты охренел? За такие бабки я гражданство куплю.
- Ага, валяй. Только про меня не упоминай, когда тебя гвардейцы за яйца подвесят. Короч, Витек, я пошел. Бывай.
Ток ушел. Обернувшись к окну, Витька вытащил из кармана сверток и положил на подоконник. Развернул. Монеты блестели на свету. Тысяча фляг. Витька сроду не держал столько в руках. Настоящее сокровище.
Сверток он нашел в сумке упитанного дружинника и незаметно стащил. Поначалу хотел рассказать Кобальту, но тот был так зол из-за случившегося, что ни слова не обронил по пути назад. Потом Витька хотел отдать деньги в казну, но и тут какое-то внутреннее чувство его удержало. А теперь как быть? Если рассказать сейчас, спросят почему молчал так долго, обвинят, что прикарманить хотел. Батя скажет, мол, как тебе Витька доверять теперь. Выгонит его из сталкеров, и что он будет делать? Снова к Току в подмастерья? Уж лучше с крыши сигануть.
Сзади послышались быстрые шаги. Витька судорожно собрал сверток, сунул в карман. Тяжелая рука схватила его за плечо, дернула на себя. В Витьку уперлись глубоко посаженные искрящиеся глаза Кобальта.
- Ты зачем к нему ходил? О чем говорили?
- Ты это… следишь за мной что ли?
Витька выпрямился, пытаясь не выглядеть испуганным. Хотя внутри у него все сжалось тисками.
Кобальт погрозил ему пальцем у лица.
- Если хоть слово ему растрепал…
- Тогда что?! – выкрикнул Витька ему в лицо.
Кобальт проглотил выпад, но отступать не собирался.
- Всему Миду конец придет. Нас всех тут перебьют. Усёк?
- Усёк. Не тупой.
Кобальт отступил на шаг. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
- Хочешь знать почему я заплатил им? – спросил Кобальт.
Витька кивнул.
- Я думаю о людях, а не о своем эго. Жизнь дороже пяти фляг. Лезть на рожон – самый простой путь в гроб. Но мы все равно в жопе, и знаешь почему? Ты промолчал.
- Так это я виноват, что тварь появилась?
- Ты должен был сразу их предупредить.
Витька почувствовал, как закипает.
- Эти уроды заслужили смерть.
- Они люди.
- Настоящие твари – не те, что с зубами и когтями. Гортранс - наши враги, и ты слепой, если этого не видишь. И я не собираюсь глаза закрывать, когда они ноги об нас вытирают.
- Ты, молокосос, еще ни черта не понимаешь.
Кобальт развернулся и пошел по коридору.
- А ты будто много понимаешь?! Давай, уходи. Тебе не впервой родных бросать.
Кобальт резко развернулся. Его глаза потухли, лицо окаменело. Он бросился к Витьке, схватил его за шею, нагнул. Витька в ответ обхватил сталкера за корпус, стараясь удержаться на ногах.
Кобальт двинул ему коленом в лицо. У Витьки поплыло в глазах.
Следующий удар свалит его на пол и тогда Кобальт до смерти забьет его ногами.
Витька произвел отчаянный слепой выпад назад, зарядил Кобальту локтем в лицо.
Они расцепились, прильнули к разным сторонам коридора. Отдышались. У Кобальта капало из носа, Витьке лицо заливала кровь из рассечённой брови.
Кобальт шагнул вперед. Витька резко встал, готовясь защищаться.
- Ты больше не сталкер!
Вытерев нос тыльной стороной ладони, Кобальт побрел по коридору.
Витька скатился по стене. Кровь и слезы, смешиваясь, капали ему на грудь.
ГЛАВА 4
Шёпот множества голосов. Неразборчивый лепет, в котором угадывались нотки радости и ненависти, насмешек и страданий. Голоса неизвестных звали за собой, предупреждали об опасности, угрожали смертью, жалели, подбадривали...
Локус слышал их сколько себя помнил. Там, в бункере, шепот доносился от стен, потолка и земли. Он пропадал и появлялся снова. Отец говорил, что сыну просто кажется, называл голоса фантазией неокрепшего детского ума. Со временем Локус перестал обращать внимание на шепот, и тогда тот исчез насовсем.