Не думаю, что встречала ранее такого чуткого парня. Денис отличался от всех молодых людей, которые встречались на моем пути и пытались хоть каким-то образом флиртовать. Он говорил правду и никогда ничего не боялся. Он радовался мелочам и обожал слово «любовь». Он стремился к своей мечте — стать хорошим человеком.
«Остальное само ко мне придет, понимаешь? Я поступил в отличный университет в другой стране, учился не поднимая головы, а потом неожиданно получил приглашение в крупную компанию графического дизайна. Приложил усилия, показал жизни, что могу и умею. Вот и все. Не будь всего этого, я бы и не расстроился. И знаешь почему? Потому что для меня главное любить свое дело, Ева, и быть человеком».
— Тогда просто люби, — прошептала я. Денис услышал меня и сказал, что именно этим он сейчас занимается.
После больницы мы все стали другими. Каждый из нас побывал на волоске от смерти, лежал на операционном столе и беседовал с психотерапевтом. Мы перестроились, изменились, собирали себя по кусочкам, узнавая что-то новое.
Вечером того дня мы отдали предпочтение танцам. Рядом с нами никто не остановился, так что берег был предоставлен исключительно нам. Денис включил музыку на громкую, разлил вино по маленьким стаканчикам и закружил меня в медленном танце.
— Что-то я замерзла, — сказала я, попрыгав на месте. Я сделала глоток вина и подошла к Денису. Он поднял с камней покрывало и укутал нас обоих. Так мы продолжали качаться в разные стороны.
— Ну надо обязательно тебя согреть, — я приподняла футболку и обвила его талию своими руками. — Теплее?
— Весьма. С твоим горячим телом можно поджариться, — смеялась я.
— Вот ты знаешь, я бы очень хотел, чтобы она была похожа на тебя, — непринужденно проговорил Денис.
— Кто?
— Ну, наша дочь. Она была бы очень красивой. Твоей маленькой копией.
Я покрепче прижалась к нему. Сердце вновь заколотилось и на этот раз успокаиваться оно не хотело. О детях я не задумывалась, даже мысль о них никогда в голове не держала. И я удивилась, что Денис заговорил об этом без всякого страха.
— Значит, ты хочешь девочку? — подняв голову, я поцеловала его в губы и улыбнулась.
— Хочу. Мальчика тоже хочу. На самом деле, я хотел бы когда-нибудь создать семью. Если ты согласишься быть со мной, я готов прямо сейчас упасть к твоим ногам.
Денис тогда практически сделал мне предложение, но я не воспринимала это всерьез. Я знала, что он не хотел спешить и отдавал себе отчет в масштабе подобных слов и мыслей. «Когда-нибудь» было ключевым словом.
— Лучше пусть она будет похожа на тебя, — сказала я.
— Мы могли бы купить дом на берегу моря в Калифорнии. Я продолжал бы работать в компании, а ты занималась тем, что больше всего желает твоя душа.
— У нас будет много друзей, с которыми мы постоянно встречаемся и проводим весело время.
— Родители приезжают к нам в гости на каждый мимолетный праздник.
— Мы любим друг друга сильнее.
— Заботимся друг о друге.
— Путешествуем.
Денис положил голову на мое плечо и тяжело выдохнул.
— Тогда поехали. Зачем время тратить? Вернемся домой, быстро разберемся с делами по поводу визы и прочей ерундой. У меня там есть квартирка.
— А как же твои настоящие родители?
— Пока будем все решать, я попытаюсь что-нибудь узнать.
Мы оба понимали, что наши отношения развивались стремительно. Я не мешала происходить естественным вещам. Нам хотелось думать о великом, любить сильно, дышать глубже и надеется на лучшее. Так старались по-настоящему верить в возможность стать хорошими и счастливыми людьми и найти свой истинный путь.
Поэтому все шло своим чередом. Так, как мы того желали.
По возвращению домой Денис сразу же занялся поисками своих биологических родителей. Он ушел в это дело с головой и несколько недель кряду летал из города в город, чтобы раскопать какую-нибудь важную информацию. С тем же рвением я наконец записалась на курсы по изучению языка, чтобы подтянуть английский и начала собирать документы для визы. Родители со многим нам помогли и без их помощи мы вряд ли уехали бы так быстро. Так что пока мы пытались как можно скорее завершить все необходимые дела, сентябрь пролетел незаметно.
Я отчетливо помню тридцатое сентября того года. Утро выдалось беспокойным. Денис неожиданно ворвался к нам в дом без стука и прошел сразу в мою комнату, не обратив внимание на родителей.
— Ева! Ева, я их нашел! — кричал он за дверью.
Я выбежала ему навстречу, обеспокоенная диким воем.
— Что случилось?
— Родители…я нашел их!
Он передал мне толстую папку с документами.
— Но как? Как ты смог за такое короткое время? — я не могла поверить, что ему удалось. У него были трудности с детским домом, в котором он проживал первый год после своего рождения. Документы то терялись, то снова обнаруживались в архивах, словно кто-то их прятал и не хотел показывать.
— В этот раз я настоял на том, чтобы они немедленно передали мне документы. Не обошлось без скандала, конечно, однако вот они. В моих руках.
Я разложила документы на кровать и стала рассматривать все, что попадалось под руку.
— Денис, ты нашел их? — спросила я, не осознавая, что вся информация находится в наших руках. Что спустя двадцать лет он решился докопаться до правды.
— Мой отец знаменитый художник по Франции. В других бумагах есть адрес и номер телефона, но фотографий нет. Да и всякое может быть, вдруг телефон сейчас другой. А мама была совсем юной, когда меня родила. Ей едва ли исполнилось восемнадцать. Осталось только встретиться с ними и понять, почему они оставили меня.
Говорил он это с огромным волнением. В голосе слышался страх, но никак не ненависть за то, что они его оставили. Другой бы, быть может, озлобился на маму и папу, винил их за тяжелую судьбу, однако Денис был не таким. Ему довелось воспитываться в замечательной, благополучной семье и сам он не был злым человеком, который мог бы питать глубокую ненависть.
Это засело в глубине моей души. Голова и без того раскалывалась от боли. Я молча взяла Дениса за руку и потянула его вниз. Оставив все в доме, мы пошли в сторону дорожки, ведущей к морю.
— Куда мы идем? — он обернулся. Дом оставался позади, а я все шла и шла, пока мы не оказались возле воды. Оно бушевало, словно злилось на весь мир. Я не совсем понимала, что делаю. Что-то другое мной двигало. — Давай вернемся, опасно в такую погоду здесь находится.
— Нет, — остановила я его, потянув за руку, — останемся тут ненадолго. Совсем немного постоим.
Внутри меня, как и в окружающем меня мире, творилось странное. Спокойствие покинуло мою душу. Я чувствовала, что все медленно угасало.
— Не приболела ли ты, Ева?
Денис пощупал меня. Я стояла в одной майке и пижамных штанах, а на нем была куртка, которую он тотчас накинул на меня. Я дрожала, но не от холода, а от страха, что вот-вот грянет неминуемое.
— Лучше расскажи мне, что ты узнал об отце.
— Ева, давай поговорим в доме…
— Нет! — взмолилась я снова. — Давай здесь, прямо сейчас.
— Абашев Руслан. Так его зовут. Ему сорок четыре года. Он проживет во Франции, в городе Лион. Тот, что у реки Роны и Соаны… Ева, правда, ты очень плоха. Прошу тебя, пойдем в дом.
Но мы так и не дошли до дома.
Все оборвалось. Как и обрывается мой рассказ.
Раньше я ощущала предшествующие беды. Внимания было слишком мало, я не верила, что они о чем-то говорили. Однако только через много лет я начала доверять своей интуиции и теперь никогда от нее не отмахивалась.
В тот день, тридцатого сентября, я в последний раз видела Лазарева Дениса.
Любовь всей моей жизни.