Я ждала момента. Была молчаливой. Девушку это не раздражало, зато парня очень даже. Ему категорически не нравилось, что я держала рот замке и не отвечала на его вопросы. Пускай у меня была ужасная каша в голове, я решила, что нужно дождаться момента.
Правда, долго это не продлилось. Я вернулась в нормально состояние, боль немного утихла и на ее место встало прежнее чувство непомерной злости.
Девушка была намного бодрее и смелее меня. Ей ничего не стоило подойти вплотную к железным решеткам и извергать ругательства в сторону парня. Я удивлялась ее зверской злобе (хотя сейчас начала понимать), когда она голыми руками колотила по железу и не обращала внимания на кровь. Ее не смущали даже сломанные пальцы — так она жаждала некой мести. Парень над ней смеялся и изредка врывался в нашу обитель, чтобы как следует ей надавать, но она стойко выдерживала любые побои, пока я тихо наблюдала за разворачивающейся картиной, сидя в своем углу. Мне казалось, что именно так я должна была поступать. Я стала думать, что ей нравится, когда кто-то причиняет ей физическую боль. Возможно, таким образом, она отвлекалась от мыслей, ведь перетерпеть можно все, кроме душевной му́ки.
Один раз я обратилась к парню. Точнее сказать накричала на него за то, что он давил на наш разум и пытался запугать. Я обругала его, как делала девушка, но не получила никакого удара.
— Я бы тебя поколотил, но мне нельзя! — кричал он в ответ, ударяя арматурой по решетке. — Ты у нас почему-то ценный товар! Что тебе в такого, чего нет у нее?
Он указывал на девушку, у которой из разбитой губы шла кровь, щеки покраснели от вечных ударов. Она была полуживой.
— Где я нахожусь? Кто меня сюда привел? Есть тут кто-то кроме тебя? — спрашивала я, но в ответ получала улыбку и меня от нее воротило.
Я не могла больше это терпеть. Тяжело было вспомнить последние минуты того мгновения, во время которого прозвучал выстрел. Глаза тогда уже закрылись и тело мне не подчинялось. Я понятия не имела, что сейчас происходит с Денисом и эти мысли угнетали меня, как угнетало беспрестанное бормотание грязи из уст парня.
— Если я тебе надоела, — сказала я, сквозь трясущие губы, — почему ты просто не выпустишь меня. Что я сделала вам? Зачем вам понадобилась наша жизнь?
Складывалось ощущение, что жизнь действительно решила сыграть со мной злую шутку. В голове не укладывается — меня похитили! Просто напросто забрали черт знает куда, черт знает кто, черт знает зачем. И сколько бы я не размышляла об этом, ответов не находилось.
Неожиданно послышался звук открывающейся двери. Ее скрип донесся до моих ушей и заставил меня подскочить к самому краю клетки, чтобы поскорее посмотреть на человека, который к нам направлялся.
— Наконец-то, теперь он точно тебя заберет, — недовольно проговорил парень, положив заряженный пистолет на стул.
В помещение вошел незнакомец, одетый в обычные черные джинсы и такую же футболку. Подошва тяжелых ботинок медленно шаркала по полу в такт его шагов, пока он не остановился возле нашего смотрителя и не поздоровался с ним. Тот и не пытался на него смотреть, он тотчас перевел взгляд на меня, после чего никто из нас не сказал ни слова. Отчего-то эти глаза были мне знакомы, словно когда-то где-то я их уже видела.
— Она практически ничего не ела и не пила, Неймар, — говорил наш охранник. — Слабая еще, нельзя наверх вести. К тому же колотила руками по клетке, ты погляди на них.
— Сам решу, — выплюнул тот и с интересом продолжал меня рассматривать.
— Но Дюран не любит, когда у девушки синяки на теле.
Неймар повернулся к нему и указав на стул проговорил:
— Сядь на место, Сэм. Следи лучше за другой, больно уж она буйная. Я слышал от нее много шума.
Он пугал меня своим внешним видом. И тем не менее, мне думалось, что ничего он мне не сделает. В ту же секунду Неймар подошел ближе и грубо схватил меня за руки. Костяшки опухли, на пальцах образовались кровавые дорожки. На самом деле, я тряслась, ведь боль, так или иначе, овевала меня и забирала все силы.
— Слушай меня внимательно, Ева. Так внимательно, как только можешь, иначе ничего толкового у нас с тобой не выйдет, поняла?
Я промолчала. Он подождал немного, надеясь, что я хоть что-то произнесу, но не получив ответа, продолжал: