Швырнув меня подальше, я не удерживаю равновесие и ударяюсь головой об пол. Вскрикнул он резкого толчка, я вижу, как Дюран снова подходит ко мне.
— Я скажу только один раз! — кричит он, наклоняясь к моему лицу. — Выполняй мои приказы, черт тебя подери! И прекрати перечить, иначе окажешься в другом месте. Там ты даже есть не сможешь.
Слезы бешенным потоком льются из глаз. Дюран замахивается последний раз и тяжелые, жестокие пальцы проходятся по второй стороне моей щеки, а живот сковывает от жгучей боли, когда он позволяет своей злости одолеть все его существо, пиная меня в самый центр. Задыхаясь, я переворачиваюсь, пытаясь защититься и неожиданно перед глазами все меркнет.
Мгновение неминуемого шока. Словно жизнь на какое-то время замерла. А потом в голове пронесся день, когда Владимир едва ли не убил меня. В закрытых глаза сложилось ощущение, что прошло тысячу лет и мы смогли переродиться, наступила новая жизнь и все наконец стало на свои места.
Но прошли секунды. Открыв глаза, я с облегчением выдыхаю и приподнимаюсь, будто воздух так далек от меня и мне нужно успеть поймать его. Горячие слезы смешиваются с капающей кровью из губы. Я вытираю это месиво руками, обнаруживая бордовые следы на белой коже.
Из кухни доносятся крики и звуки разбивающейся вдребезги посуды. Я пытаюсь встать, но все оказывается тщетным. Оставаться на этом полу мне нельзя — слишком холодно и мерзко. В любую минуту зверь вновь может ожить и вряд ли кто-то осмелиться остановить его порывы. В таком случае, ему с легкостью удастся меня убить.
— Господи, — шепчу я, хватаясь за статую. Поднявшись на колени, я держусь за живот, который продолжает сводить от боли.
Приложив максимум усилий, я стараюсь встать на дрожащие ноги. Голова начинает кружиться, из горла рвется тупой кашель.
— Тебе жить надоело? — вопит Неймар, свернув за угол. Он бросается ко мне и аккуратно поднимает на руки. — Чем ты думаешь, Ева? Я же просил тебя, нормально просил!
Он ведет меня в комнату и укладывает на кровать, после чего скрывается на несколько минут и возвращается с пакетом льда, положив его на живот. Порывшись в шкафу, он берет два полотенца и смачивает их в холодной воде. Одно Неймар кладет на мой лоб, а другим стирает кровь с лица.
Плачу не из-за того, что физически я пострадала. Мне словно душу разодрали.
— Почему ты это делаешь? — спрашивает Неймар.
— Уйди в свою часть комнаты, как делал все полтора месяца, пожалуйста. Не нужно ухаживать за мной. Не нужна мне твоя помощь. Просто уйди! — зарыдала я, отталкивая его руки от своих.
Мне не жаль, что я груба с ним. Неймар — единственный, кто обращался со мной по-человечески, но я никогда не доверяла ему в полной мере. Пускай мы рядом друг с друга двадцать четыре часа в сутки, я старалась держать дистанцию. Я не желала вести с ним дружеские разговоры и уж точно не собиралась открывать свою душу. Впрочем, как и сам Неймар. Хватало того, что он не дергал меня, не издевался словесно и позволял быть собой в нашей обители. Я была благодарна хотя бы за это, но сейчас внутри меня вспыхнула ненависть.
Неймар снова прикоснулся к моей губе полотенцем. Всего лишь на секунду я смогла сдержать свою ярость и тут же дала ему пощечину, сопровождая это отчаянным воплем.
— Прекрати! Остановись, черт тебя подери, — зарычал Неймар, хватая меня за руки. Зажав их по обе стороны от моего лица, он наклонился и часто задышал. — Он в ярости. Если услышит, что ты кричишь тут, Дюран поднимется и добьет. Успокойся, Ева. Прошу тебя!
Он был так близко ко мне, отчего я тонула в той самой темноте в его глазах. Меня тянуло туда и хватило бы пары секунд, чтобы искрящаяся злость поглотила тебя навсегда. Дыхание сводило. Неймар пристально следил за моими глазами, словно от этого я стану податливее, смогу остановить свою ярость и подавить ненависть.
— Я тебе ничего не сделаю. Не хочу, — шепчет он. Слез становится еще больше. — Но ты сама виновата, что он ударил тебя. Я просил не выделываться.
С этими словами он рывком отпускает меня. Я рычу куда-то в себя, скидываю все полотенца на пол и отодвинувшись к стене, прячусь от жизни.
На меня обрушивается тяжесть величиной в тонну. Теперь я несу ее в себе. Она никогда меня не отпустит. Никогда.
***
Через две недели я немного прихожу в себя. Все эти дни Неймар приносил мне обезболивающее и еду. Ему хотелось мне помочь, поэтому он старательно делал вид, будто ничего страшного не случилось. Разговаривал со мной, улыбался и вообще как-то изменился. Мало что осталось от хмурого парня, которым он был еще в начале октября.