— С чего ты так решила? — папа попытался меня обнять, видя с каким настроем я все говорила. — Впредь все будет хорошо. Никто больше и пальцем тебя не тронет.
— А я тебе не верю! — ответила я с жаром.
Папа опустил голову.
— Тебе нужно выздоравливать и не думать о плохом. Просто... — тяжело выдохнул он, — предоставь мне лично решать проблемы, не лезь туда, куда тебя не просят. Ты сделала достаточно.
— Хочешь сказать, что не доберись я до того дома, все было бы нормально?
— Я не то имел в виду, Ева.
— Нет, именно это! Ты хоть задумывался, что Владимир был на шаг впереди тебя? Он прекрасно знал, что ты прятал меня; знал, где находится Даша; знал, черт возьми, каждый наш шаг. Руки у тебя были связаны, ты просто ждал! Хотела бы я понять, чего ты ожидал от этой ситуации.
— Все, хватит на сегодня. Таблетки плохо влияют на твою психику, — он буквально заверил меня подобными словами. Я удивленно и в то же время язвительно рассмеялась.
— Дело тут вовсе не в таблетках, папа. Дело в твоих проблемах, которые перешли на сторону наших настоящих жизней.
— Я этого не хотел!
Я отвернулась от него. Честно признаться, у меня отчего-то появилось огромное желание пререкаться с каждым кто давал мне малейший повод. Возможно, в чем-то папа был прав, и таблетки действительно влияли на мою психику. Я много переживала и никак не могла успокоиться. Внутри меня все надломилось, мысли брали вверх.
— Иди домой, пап, давай не будем доходить до крайностей, — сказала я, клубочком свернувшись на кровати.
— Я виноват, Ева. Позволил своему прошлому достигнуть вас. Я хочу поговорить с тобой, но сейчас не самое лучшее время.
— Мне все равно. Лишь бы не думать, совсем-совсем не думать. Пускай врачи пропишут мне транквилизаторы, может быть, они сделают из меня бесчувственную дурочку.
— Не мели бредни.
Папа склонился надо мной и быстро поцеловал в щеки. Затем поднялся, но через секунду снова вернулся и со всей силы прижал меня к себе. На мгновение я, как и прежде, растворилась в его теплых объятиях, ощутив прилив нежности. Напряженность вскоре сдвинула хорошие эмоции, и я поняла, наконец, что она еще долго будет присутствовать между нами.
Я долго пролежала на кровати, глядя в окно, где солнце вступило в свои права, разогнав настырные тучи. Никогда не любила дождь, питала к нему самую настоящую ненависть, поскольку он упорно ассоциировался со слезами. Когда мне было шестнадцать я понятия не имела о слезах, да и мир мой был особенно прекрасен. В том возрасте особо не смыслишь о слове «счастье», однако какое-то представление имеешь. И только в том случае, когда в жизни наступает черная полоса, ты вдруг понимаешь, что оно ничтожно мало и кратковременно.
Я задремала. Во сне я увидела человека, который отчаянно сжимал мою шею руками, перекрывая путь к воздуху. Кричал на меня, извергая жуткие ругательства и пока он брюзжал, выталкивая из своего рта слюни, тело у меня моталось из стороны в сторону, пытаясь скинуть противные мужские руки. Проснувшись, я закричала и резко поднялась с кровати. Я схватилась за свою голову и глубоко дышала, не в силах остановить дрожь.
— С тобой все в порядке?
Я замерла. Не очнувшись до конца от сна, я повернулась на звук голоса и не веря собственным глазам покачала головой. До боли знакомые глаза заставили меня вскочить с кровати.
— Кто впустил тебя? — тотчас спросила я. Он стоял в дверном проеме, нервно сжимая пальцы в кулаки. Вид у него был весьма скованный.
— Охрана меня знает...
— Охрана тебя знает! — от нахлынувшей ярости я говорила чересчур резко. — Как ты сам посмел ко мне войти?
Матвей перевел взгляд на другое место. Его тяжелое дыхание нарушало гнетущую тишину.
— Ева, я просто...я хотел увидеть тебя, — сказал он отрывисто.
— Увидел? А теперь проваливай отсюда.
Я боялась к нему подойти, но желание избавиться от него пересиливало страх. Когда я приблизилась к нему, заметив те самые черные крапинки в золотом отблеске его глаз, вдохнув прежний аромат его тела и ощутив энергию, которой он когда-то овевал меня, я остановилась как вкопанная. Матвей, видимо, понял, что я собиралась вытолкать его за дверь, поэтому заранее взял меня за предплечья и крепко сжал. Почему же некоторые короткие мгновения имеют способность возвращать тебя в прошлое, причинявшее столько невыносимой боли?
— Я не в том настроении, чтобы говорить с тобой, — прошептала я, вперившись глазами в пол. — Просто уходи.