— Дамы и господа, его превосходительство губернатор Карл Ф. Дункельбергер, — объявил Шофшталь.
Губернатор посмотрел направо, затем налево.
— Вы кугда-нибудь обращали внумание, какая дран лезет из земли, когда пройдет дождь?
Не «когда», а «кугда», не «внимание», а «внумание», не «дрянь», а «дран» — губернатор нарочно говорил на немецкий манер, ведь сегодня именно немцы составляли подавляющее большинство собравшихся. Услышав презрительный смех, задира вышел из себя, и один из людей капитана Людвига положил ему на плечо руку и оттащил в сторону.
— Дамы и господа, — вновь заговорил губернатор. — Нет! Собратья американцы! (Аплодисменты.) Всем нам известно, что представляет собой Красный Крест, благодаря тому, что им сделано в прошлом и будет сделано в будущем, и дома и за границей, и для гражданских и для военных. Нынешнее замечательное собрание символизирует, что мы знаем о Красном Кресте и наше к нему отношение. Отсюда, с трибуны, куда достанет взгляд, видны и палатки, и аттракционы, и что поесть, и что выпить, и спортивные площадки… а если губернатор слишком стар и слишком близорук, то все же это не мешает ему разглядеть, что кое-кто занят азартными играми (смех). Ну да ничего, не стесняйтесь, повод сегодня хороший, достойный повод, лучший повод для сострадания и милосердия (аплодисменты).
Добропорядочные жители графства Несквехела, одним из которых… э-э… временно (смех) выпало быть и мне, могут гордиться тем, что ими доныне сделано для Красного Креста, а особенно нам, жителям Несквехелы, следует гордиться тем, что среди нас находятся двое патриотов, я имею в виду скромно сидящих на этом возвышении мистера и миссис Сидни Тейт, предоставивших для нашего праздника свою прекрасную ферму. Я знаю, что сразу, как возникла идея провести большие празднества, связанные с 4 июля, и Красный Крест начал получать пожертвования, все сразу же подумали, что лучшим местом их проведения будет бейсбольный стадион Форт-Пенна; но, как известно большинству из здесь присутствующих, сейчас он переделывается в фабрику по производству военного снаряжения. То же самое можно сказать и о ярмарке, в настоящее время там располагаются артиллерийские казармы. Но когда о наших намерениях узнал Сидни Тейт, все сомнения исчезли. Сказано — сделано: Сидни предоставил в наше распоряжение свою замечательную ферму, одну из наиболее известных в нашем замечательном штате, после чего незамедлительно начались работы.
Я счастлив быть здесь сегодня с вами… А теперь не хотелось бы долее отвлекать вас от того, ради чего вы все сюда съехались. У меня вот тут в кармане есть три доллара, сейчас спущусь с трибуны и пожертвую их Красному Кресту, а если кто-нибудь увидит, что мне выпадет счастливый номер в лотерею, не говорите демократам. Спасибо.
Оркестр железных дорог грянул «Звездное знамя», и, хотя время для этой церемонии еще не подошло, флаг поплыл вниз. Затем губернатор устроил на трибуне импровизированный прием, и оркестр заиграл «Свети, жук-светлячок, свети» — любимую, как всем известно, мелодию Дункельбергеров. Губернатор с женой пожали руку дирижеру и вместе с Тейтами присоединились к народу, потратить немного времени и денег на развлечения. Четверка двигалась более или менее в ногу.
Вообще губернатор был богатым человеком и благодаря своему цементному заводу, фабрике по производству шелка, фабрике рубашек и заводу нитратов становился все богаче и богаче. Губернатором же он стал, чтобы угодить жене. Детей у них не было, и после их смерти деньги отойдут одному лютеранскому колледжу, протестантским и католическим больницам, двум приютам — лютеранскому и католическому, а также крупному заповеднику в Голубых горах, где было полно дичи и рыбы, — его Дункельбергеры завещали государству. У Ирмы не было светских амбиций; она преподавала в аллентаунской и форт-пеннской воскресных школах, имела диплом учителя начальной школы, играла на фортепьяно и орга́не и любила расписывать фарфор. Она была хорошей стряпухой и хозяйкой и получала все, что душа пожелает: номер люкс в гостинице Атлантик-Сити, когда ездила туда, лимузин «пирс-эрроу» с подстриженными цветами в вазе, соболиную шубу и шапку, лучших врачей в Филадельфии, пользовавших ее по поводу глаз и желудочного тракта. Решив в какой-то момент, что пора воздать ее Карлу знаки почести и признания, она отправилась к нужным людям, те же пошли к Карлу, и он купил выборы. По окончании войны они планировали переехать в Калифорнию, а может, на Гавайи; но куда бы они ни направились, всегда приятно иметь возможность сказать, что некогда Карл был губернатором. Приятно иметь такую возможность.