— Ну и зря, — Влад откинул с глаз длинную чёлку и покачал головой, но улыбнулся. — А вообще, мне нет никакого дела, слушаешь ли ты то же, что и я. Ты всё равно самая прикольная девчонка на свете.
Он коснулся её губ робким поцелуем и спросил:
— А во-вторых что?
— Там будут выступать «Бандерлоги», в которых играет Михаил? Твоя мама расстроится.
— Она просила меня не общаться с Мишей, это правда. Да я и сам… Сам не хотел. Мы больше не виделись с зимы. Но концерт — это совсем другое. Я буду смотреть на него, как на артиста. У него есть чему поучиться, — поделился Владька, скосил взгляд в сторону и быстрее сдвинул Лену к другому краю скамейки, в тень кустов.
— Что такое? — удивилась девушка.
— Да этот там идёт… Сергей Александрович. Почти Есенин, мля.
Лена посмотрела на поворот, ведущий на улицу, где жил Влад, и увидела высокого статного мужчину с букетом.
— Да он классный. Почему он тебе не нравится?
— Потому что он ухаживает за мамой.
— Так это же хорошо, дурачок. Он, кажется, неплохой человек. Смотри, какой импозантный.
— Ага, — зло сплюнул Влад и дёрнул за нитки на рваных джинсах. — Весь такой положительный. Конечно, бывший лётчик. Дисциплинированный, ответственный. Отглаженная рубашка, начищенные ботинки. Я это уже всё слышал от бабушки.
— Владь, я не понимаю… А что тебя не устраивает? Он плохо к тебе относится?
— Нет, он хорошо… Хочет подружиться и даже пока не пытается меня контролировать.
— Ну а что тогда, котик? — Лена накрыла его руку своей ладонью и легко погладила пальцами.
— Ну… Мне почему-то кажется, что это предательство. Да, я понимаю, я неправ… Главное, чтоб мама была счастлива.
— А она счастлива?
— Я не знаю. Она вроде радуется, когда Сергей Саныч приходит, чаем угощает, болтает с ним… Но с Михой всё по-другому было.
— Да что по-другому? Больше слёз и больше нервов? Он козёл и эгоист, — не выдержала Лена. — А ты всё время его защищаешь. Что это, мужская солидарность?
Владька удивился такому неожиданному напору в словах девушки и засмеялся:
— Что с тобой? Боишься, что я такой же, как он? Да ладно, короче, хватит о них. У нас своя жизнь, а эти все сами пусть разбираются, ага?
— Наверное, так будет лучше, — кивнула Лена и спрятала лицо на груди Владика, а он опять напрягся и вздохнул, увидев, как Сергей Александрович ведёт Ладу под руку к своей машине.
— Ленка, а пошли ко мне? - Влад покрепче обхватил девушку. — Мама сейчас не скоро вернётся. Кино, кафе, что там ещё... Новая жизнь у неё.
— Нет, Владь, лучше проводи меня домой, — она стряхнула его руки со своей талии. — Уже поздно.
— Подкат не удался, да? — рассмеялся Владька и шутливо дёрнул её за косу.
— Да ну тебя, — отмахнулась Ленка и встала со скамейки, поправляя подол лёгкого платья. Влад проводил её до дома, вернулся к себе и лёг, не зажигая свет. Потом передумал, взялся за гитару и погрузился в воспоминания.
В те грустные февральский дни Миха неожиданно вернулся рано утром, трезвый и взбешённый. Заметив удивление на лице Лады, которая готовила завтрак для Владьки, он тут же перешёл в наступление:
— Ну чё смотришь? Думала, я уже валяюсь мордой в стол в каком-нибудь кабаке?
— Нет.
— Ну, если не это, то другое. Например, сижу обдолбанный и втыкаю в одну точку. Так ведь ты обо мне думаешь, да? А на всё остальное хорошее, что было, тебе плевать с высокой колокольни, да? Ну как ты могла… Ты убила моего ребёнка! Чёрт, как же я был рад, когда узнал. А ты… Ты просто растоптала моё счастье. Лада, ну зачем…
— Миша, успокойся. Пожалуйста, поговорим позже.
Влад сидел у стола, переводил взгляд с Лады на Мишу и молча ждал, что будет дальше.
— Нет! Сейчас, и точка. Объясни мне, почему? — он ткнул пальцем в сторону Владьки. — Почему ты подобрала абсолютно чужого беспризорника и дала ему всё, а нашего родного ребёнка сразу же прикончила?
Влад заморгал, чтоб не зареветь, вскочил и, оттолкнув Миху с прохода, помчался в комнату. Неужели он до сих пор считает его чужим… Как же так…
— Не смей в таком тоне говорить о Владе, — угрожающе тихо заговорила Ладка. — У меня нет человека роднее, чем он. Я действительно отдаю ему всё: любовь, время, силы. Мне сейчас очень тяжело справляться с ним в одиночку. А тебя никогда нет рядом. Может быть, я не права. И скорее всего, я дура. Но… Я не готова быть постоянно одной с новорождённым на руках. Я уже проходила это, и всё вынесла, но… Но Владу было уже шесть. А тут совсем крошка…
— Ладка… — Миха чуть-чуть успокоился и приобнял её. — Ты испугалась, да? Ну с чего ты взяла, что будешь одна? Да я бы ради тебя и ляльки в лепешку расшибся.