Я обвиваю его шею, глажу его волосы, плечи, целую... Я одета, и он одет, но мы ближе друг к другу, чем когда-либо я была с каким-то мужчиной... любые воспоминания меркнут перед тем, что происходит сейчас. Я чувствую его желание между своих ног... и это приятно, нежно, умопомрачительно сладко... только гладить и целовать, любить его.... любить так хорошо и просто...
Касим отрывается от моих губ и шепчет:
— Люблю тебя... очень люблю...
А у меня мурашки по коже, и хочется полностью раскрыться перед ним, убрать все, что мне сейчас мешает... глупые предрассудки, страхи... нет ничего, только он и я.
— Я тоже...
Мир трескается, ломается, распадается на части. Я не вижу ничего и слышу лишь шум в ушах. Ощущение, что мы стремительно куда-то падаем, но Касим держит меня, не дает мне потеряться и как-то управляет полетом... наверное... С ним мне не страшно падать, хотя с Максимом у нас за все годы такого доверия не было... я умру, если неведомая затея провалилась, и мне придется с ним как-то объясняться.
Хотя... может, я не права... может, мне стоило дать Максиму шанс, как-то настоять на разговоре? Но со стороны все некрасиво получается. Он попал в непонятное место, где вдруг стал правителем. Объективно вся их одежда и обстановка очень серьезные, не за мелкого царька.
Максим приобрел богатство и оказался среди женщин свободных нравов. И что, он сразу меня позвал?
Нет, какую-то Рауду завел. И еще толпу баб, которая его якобы лучше ублажит.
А когда мы впервые увиделись после разлуки, что он сказал? «Она будет участвовать в отборе наравне со всеми». Это я-то?!
И спокойно отдал меня лапать чужому мужику, Касиму то есть.
О чем мне с Максимом после этого разговаривать?! Какой ему шанс?! Только пойти далеко и надолго за мои убитые нервы и потраченное на ожидания время. Ну его!
Последнее, что я вижу — темно-карие глаза Касима. Боль. Надежда. Безграничная вера.
И вдруг я понимаю: я помню его. Видела его раньше. Узнала.
Голова кружится слишком сильно, и я теряю сознание.
***
Попалась. Я безнадежно влипла, проиграла и... бесполезно заниматься самобичеванием.
Только не сейчас, когда Касим победил.
Никакой он, кстати, не Касим, а черный колдун Акмаллак из народа рамту и мой противник. Враг — это слишком громко сказано, хотя как посмотреть...
Откуда я знаю? Вспомнила, а, скорее, он расколдовал и заставил меня вспомнить перед самым переносом сюда — конечно же в обитель рамту, проклятых демонов! Потому что сиреневая взвесь в воздухе и ее ароматный запах — примета этого жуткого места.
Впрочем, на мой обычный земной вкус оно даже красивое. Огромное, просторное, величественное и вместе с тем что ли уютное.
Не знаю, на каком я этаже, но сквозь высоченные арки, стоящие на резных колоннах, виднеется роскошный сад, а за ним неприступные горы. Сад полон розовых цветов, а проход к нему обставлен кадками с цитрусовыми.
Посреди лимонов журчит небольшой фонтанчик с чашей в форме шестиугольника.
На полу плитка, то тут, то там застланная пестрыми ковриками.
По всему залу разложены пледы и подушки — садись отдыхай, где хочешь.
Низкие столики уставлены причудливыми флакончиками — вот их уж я трогать не стану, мало ли какой там яд.
Где-то поют невидимые птицы, а в центре зала светится зеленоватой дымкой бассейн. Шестиугольный, как же.
Хотела Ирочка красиво встретить Новый Год? Вот и встретишь, как даже на Фиджи или Багамах бы не встретила. Только никакого праздника ты уже не увидишь — Акмаллак свою законную жену никуда не отпустит. И она у него, правда, одна, никаких гаремов у рамту в помине нет.
А эти изысканные татуировки в виде цветов, похожие на мехенди, обвивающие мои руки от ладоней до середины плеч, значат лишь одно — его задумка всецело удалась.
Воспользовался моим беспамятством, гад! Хотя... я сама же виновата.
Рамту — проклятые оборотни. Одна их половина выглядит, как человек, а другая — неведомая гадость. Мне, как принцессе народа рахати, чьи женщины никогда не воюют, даже знать не полагалось, что там за монстр. Но их оборотницкая душа требует жениться только на истинной паре.
Достигнув определенного возраста, знать рамту проходит одним им известный ритуал, который и показывает, в каком мире воплотилась их истинная или истинный. А дальше хоть лаской, хоть сказкой свадьбе быть. Спасибо хоть до насилия не опускаются — истинность им не позволяет. Как свадьба проходит, я узнала на собственной шкуре.
Охота выругаться, но кого ругать? Не могу же я в самом деле любить этого чокнутого... Ка... Акмаллака... Мало ли какой бред выдумывают оборотни, я-то причем?! И татуировки со временем можно свести, наверное? Или нельзя.