— Маша?
Одно слово, мгновение, и все мои мысли, запрятанные в тайные и не тайные, пыльные и не пыльные углы, вырвались наружу. Нет, от прошлого нельзя убежать. Оно непременно нагонит, напомнит о себе, заставит все пережить заново.
Да, я Маша, а звонит Олег. Никогда не задумывалась, сколько ему лет и какая у него фамилия. А вот он знает обо мне все.
— Здравствуй! — Голос Олега сух. Раньше он со мной так не разговаривал. Был всегда вежлив, в меру радостен и всегда подчеркнуто галантен. А впрочем, что я хочу? В Москве сейчас тоже ночь, да и после всего, что случилось, вряд ли Олег станет со мной любезничать. Странно, что он вообще звонит. Я же его предала, обманула.
— Здравствуйте, Олег, — попыталась сказать я как можно равнодушней, хотя меня колотило от внезапно накатившего озноба.
— Извини, что так поздно. Я только сейчас увидел, что ты стала доступна. У тебя все хорошо?
«Зачем он интересуется?» — засуетилась я. Что-то знает? Или опять хочет выяснить, стала я вампиром или нет? Чего тут выяснять, все давным-давно понятно. Я здесь, он там. Я с Максом, он со Смотрителями. Хотя я и сама вроде как еще Смотритель…
— Спасибо, — процедила я сквозь зубы. — У меня все хорошо. Вы меня не разбудили, мне не спится.
— Что произошло? — с особым нажимом спросил он.
— Болею.
— С того дня? — уточнил Олег.
— Почти. — Я замялась. Можно сказать, что он тоже виноват в моем нездоровье. — Олег, что вам нужно?
— Твоя болезнь, в чем она проявляется?
— Упадок сил, — растерянно ответила я.
— Температура? — зачем-то стал вдаваться в подробности Олег. Доктор Айболит спешит на помощь… Зашивайте зайчикам лапки и не лезьте ко мне!
— Сбить никак не могу, держится на тридцати семи и пяти, иногда до тридцати восьми поднимается.
— И слабость?
— Зачем вам это? — Я уже давно поняла, что Олег не так прост, как хочет показаться.
— Маша… — начал он, и возникла пауза.
Я не выдержала — болезнь, расшатанные нервы, портрет Макса в тетрадке Маркеловой, ночь… Для срыва у меня было достаточно оправданий.
— Не надо мне ничего говорить! — Голос мой шел по нарастающей. — Вы первые начали. Если бы не ваш приезд, все было бы спокойно. И никто бы не погиб. Я вас предупреждала! Просила, чтобы вы не приезжали! Я пыталась остановить Эдгара и не смогла! А теперь ничего исправить нельзя! И не лезьте больше сюда! Это мой город, вам здесь делать нечего!
Выкрикнула я и испугалась возникшей тишины.
— Маша, конечно, глупо тебя еще раз просить приехать в Москву, — осторожно проговорил Олег, — но если бы ты согласилась, мы были бы рады тебя видеть. И мы бы гарантировали безопасность Макса…
— Я болею! — Вот только Макса в это дело не впутывайте. Нечего ему делать в Москве… Знаем, уже один раз приезжали… — Не поеду я к вам! Я больше не Смотритель! Не надо втягивать меня в свои игры!
Из трубки лилось молчание. Можно было еще что-нибудь сказать, обвинить во всем случившемся Олега, землю, небо, весь мир. Но это уже было лишним. И так все понятно.
— Алло! — крикнула я в трубку. Показалось, что связь прервалась.
— Маша, скажи, а как ты общаешься с Максом? Он же вампир…
— В каком смысле? — Я начала бороться с желанием дать отбой.
— Ну… — протянул Олег. — Что вы делаете? Как он себя ведет?
— Послушайте…
— Понимаешь, Маша, — перебил меня Смотритель, — мне сейчас важно узнать, как у вас все происходит. Ведь ты человек, Смотритель, а он вампир…
И тут я не выдержала. Я начала кричать:
— Узнать хотите? Больше ничего не надо узнать? А не пошли бы вы куда подальше? И не звоните мне больше! Макса вы не получите!
— Подожди… — долетел до меня слабый голос.
— Скорее вы все там друг друга перебьете, чем получите Макса!
— Послушай! — попытался Олег пробиться сквозь мой крик.
— И не появляйтесь больше в городе, иначе я вам объявлю настоящую войну!
— Это важно!
— Вы еще не знаете, на что я способна!
— Антон тоже болеет…
— Маги, ты что?
Я успела обернуться, увидеть маму, застывшую в дверном проеме, и уже повела пальцем, чтобы дать отбой, когда из динамика донеслось:
— Нам дали информацию о вампире, мы начинаем охоту. Катрин. Ты ее знаешь.
— Чего кричишь? — шагнула через порог мама. Лицо заспанное — она то ли встревожена из-за меня, то ли недовольна тем, что ее разбудили.
Палец надавил на красную кнопку, телефон пискнул, и наступила тишина.
Глава III
ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА
Я сидела на крыше. Солнце было разлито повсюду — по домам, по деревьям, растворялось в воздухе. От этого света мне было хорошо и тепло, я чувствовала: вот-вот что-то произойдет. А потом крыша исчезла, и я полетела. Мчалась вперед, но не ощущала ни ветра, ни холода. Смех вырвался у меня из груди, я запрокинула голову. В небе носились стрижи, и я вдруг подумала, что не знаю, как у меня получается летать. Но ведь если так, то в какой-то момент я могу не справиться и упасть. Сердце тревожно застучало, я быстро глянула вниз. Ненавидящий взгляд Катрин прожег меня насквозь. Пискнула перепуганная крыса. И я проснулась.
На кухне ругались. Громко. Раздраженно. В первую секунду я подумала, что это папа с мамой. Успела удивиться — вот уж кого тяжело вывести из себя, так это моего папу. Он вообще не знает, что такое кричать. Но радостно заколотившееся в груди сердце подсказало мне, что зря я подумала на папу, с мамой на кухне разговаривал Макс.
Я отстранила тыкающуюся усатой мордочкой мне в лицо Белку. Ну вот, попросила себе на время развлечение, которое мне спать не дает! Ее же, наверное, еще и кормить надо. И откуда она взялась в моем сне?
На часах «двенадцать». Ничего себе я поспала!
Под одеялом было жарко. Я выбралась из-под него, посмотрела на окно. Опять его закрыли! Мама убеждена, что причин у моей болезни две — постоянно открытые окна и Макс. Из форточек на меня дует, а Макс забирает последние силы. Кажется, в таком порядке. Хотя я могла и перепутать.
Что-то такое было… Какой-то разговор. Во сне? Вчера? Катрин! Олег сказал, что началась охота на Катрин!
Но про вампиршу мне пришлось забыть — первые же движения вызвали ужасную слабость. Вроде спала, а так тяжело, будто всю ночь с саблей тренировалась. Знакомая боль прошла по позвоночнику, выбирая, в какой части тела задержаться.
Я сгребла покорную Беллу и, покачиваясь, пошла к двери.
— Не надо мне говорить про любовь! — Вместе со сквозняком из распахнутой двери ко мне в комнату ворвался голос мамы. — Что вы во всем этом смыслите? Любовь у них! На ноги встаньте, школу сначала закончите. Или всю жизнь собираетесь сидеть на шее родителей?
— Виктория Борисовна, я не хотел бы… — пытался перекричать мою маму Макс.
О, вампир в ярости! И я проспала такое зрелище.
— Не надо ничего хотеть! — Мою маму переспорить невозможно. Разве я Максу не говорила? — Посмотри, в каком она состоянии. Еще немного, и ее заберут в больницу. Ты этого добиваешься?
— Виктория Борисовна! Я, наоборот, хочу помочь.
— Вот и помоги! — бушевала мама. — Оставь ее в покое!
Картина была великолепна. Мама стоит около окна, деловой костюм — кажется, она собралась сходить на работу, — аккуратно уложенные волосы, на щеках полыхает румянец раздражения. Макс сидит за столом, на нем белая рубашка, светлые брюки, в тусклом свете дня кожа его не кажется такой уж бледной, а руки он сцепил, старательно пряча свои не совсем естественные синеватые ногти. Наверняка он заметил меня сразу же, как только я проснулась, но вида не подал. Поэтому первой на мое появление голову повернула мама.
— Хороший способ мне помогать… — Со сна голос у меня звучит хрипло. — Разбудили больного человека.