1
Олег открывает дверь в комнату отдыха и спрашивает, где Софи.
– Если не в комнате 13.10, то не знаю, – говорю я.
– Ты был с ней последним!
– Я зафиксировал ее смерть и ушел.
– Но ее там нет! – он загибает пальцы, перечисляя штрафные санкции. – Хочешь, чтобы вами занялись комиссары?
– Ты разговариваешь не с тем человеком.
Мы размениваем коридоры, идя к Покровскому.
– Что вы себе позволяете?! – переходит в нападение Олег.
Покровский спрашивает меня: 'Почему?. Я говорю, что выполнил свою работу. Приборы зафиксировали смерть. Я убедился в отсутствии пульса, выждал пять минут и покинул кабинет.
– Вот видите, – говорит Покровский Олегу, – Вы зря обвиняете этого человека в недостаточной квалификации. Здесь нет его вины.
– Мне не нужны объяснения! – кричит Олег. Я продолжаю слушать, но уже почти ничего не понимаю. – Двадцать четыре часа! – заканчивает он. Покровский расширяет мой уровень доступа до третьего. Пытаюсь возражать, что поиски – это не моя задача.
– У вас осталось двадцать три часа пятьдесят три минуты! – заканчивает Олег.
2
Возвращаюсь с Олегом в комнату 13.10 и говорю, что подобного еще никогда не было. Говорю об отсутствии видеонаблюдения и законе 348 Международной Комиссии по контролю над приватностью жизни.
– Идеально, не правда ли? – говорит Олег и спрашивает, сколько мне заплатили.
Плавучая станция вздрагивает, сбивая нас с ног. Свет гаснет.
– Что происходит? – спрашивает Олег. Отвечаю, что не знаю.
Идем к специалисту по энергоресурсам. Грек поясняет, что у нас полностью иссякла энергия в третьем и четвертом ториевом стержне.
– Падение энергоснабжения было настолько стремительным, что резервный генератор не успел включиться вовремя. – Спрашиваю его об оставшихся шестнадцати стержнях. Тео сокрушенно качает головой и говорит, что через одиннадцать часов откажут стабилизаторы станции и система циркуляции воздуха.
– Значит, на поиски у нас осталось десять часов, – заявляет мне Олег.
3
В комнату 13.10 всегда входят двое, а выходит только один, но в отделе мониторинга работы электромагнитных замков говорят, что Софи вышла из комнаты вместе со мной.
– Проверьте двери в генераторный отсек, – говорит им Олег.
– Снова хочешь обвинить меня? – спрашиваю я.
– Уже обвинил, – говорит он.
4
В карцере нижнего уровня темно и сыро. Пахнет металлом и морской водой. Лежу на полу, чувствуя, как содрогается станция. Генератор сдыхает, отключая электропитание. Замки щелкают, выпуская меня на свободу.
– Ты не видел Покровского? – спрашивает Тео. Качаю головой. – Нужно срочно эвакуировать станцию! – говорит он и рассказывает о нарушении цикла катализации органического синтеза системы охлаждения. – Реактор работает по технологии быстрых нейтронов с использованием смеси изотопов урана, так что мы либо взорвемся, либо получим смертельное токсичное отравление! – говорит грек.
5
Встречаем Олега, и он снова начинает обвинять меня во всех человеческих грехах.
– Покровский сказал, что ты признался! – орет Олег.
– А кто бы ни признался?! – говорю я, сверкая в аварийном освещении разбитым лицом.
– Нужно уходить, – торопит нас грек, но лифты не работают.
– И что теперь? – спрашивает Олег. Тео говорит, что если мы не остановим запасной реактор и не снизим нагрузку на системы охлаждения, то конец.
6
Стабилизаторы то и дело отключаются, пуская станцию в дрейф. Тряска усиливается, выгоняя людей в коридоры. Все спрашивают друг друга: в чем дело? Но ответов нет. Лишь теории. Олег помогает нам продвигаться вперед, расталкивая паникующих людей.