- Ты только вернулась, и вчера на весь день сбежала на работу. А сегодня к матери.
- Так и есть, - констатирую факт, отмечая, что последнее сказанное им слово режет слух.
- Что так? – Интересуется, снова наливая.
- Ты же знаешь, с Ритой нужно было все уладить, а у мамы мне просто очень нравится, - объясняю, а Олег наливает опять.
Я, всего лишь пригубив еще в первый раз, кошусь на него с опаской. Если продолжит такими темпами, разговора не выйдет. Да и какие серьезные вещи можно решать по пьяной лавочке?
- Знаешь, Оль, я часто думаю в последнее время, что, если б не дети, ты давно ушла бы от меня! – Неожиданно признается он. А я вспоминаю, как он уговаривал меня на второго ребенка, хотя тогда даже не задумывалась об этом. Неужели считал, что привязывает меня детьми? Уже тогда что-то планировал?
Пауза затягивается, и, не получив ответа, Олег продолжает:
- Молчишь!!! Значит, я прав!
Что он хотел от меня услышать, интересно? Разубеждений, что все не так?
- Скажи, Олег, - начинаю я осторожно, - ты, правда, думаешь, что дети – это приговор? Что ради них женщина будет терпеть, что угодно, считая себя неликвидом? Что она, якобы никому не нужна, как многие говорят, «с прицепом»?
Он выпивает еще рюмку, и я начинаю злиться, подозревая, что разговора, на который настроилась, сегодня не получится.
- Оль, давай без абстракций. Говори о себе, а не каких-то там женщинах.
- Ну, если о себе, то за столько лет нашего знакомства, ты должен понимать, что я не боюсь остаться одна, и не считаю детей якорем или прицепом.
- Я думал, желание сохранить полноценную семью хотя бы для них, удержит тебя от поспешных решений.
Я в изумлении перемалываю его слова. Он все правильно чувствует, понимает, но впервые, пусть и намеками, сам начинает разговаривать со мной о возникших проблемах. Как жаль, что делает он это тогда, когда все во мне уже перегорело, и воскрешать что-либо нет не то, чтобы сил, а даже желания.
- Олег, а что в твоем понимании полноценная семья? – Интересуюсь я, пытаясь понять, что он подразумевает под «поспешными решениями».
- Как что? – Искренне удивляется он, - папа, мама, дети.
- Вот именно, папа. Ты только не обижайся, но сейчас Марлен им больше папа, чем ты.
После этих слов он опрокидывает в себя еще рюмку и сбегает на балкон покурить. И это вполне ожидаемо. Он всегда уклонялся от серьезных разговоров. А сегодня вообще продержался дольше обычного, да еще и с учетом проявленной инициативы.
Я залпом осушаю до дна свою первую рюмочку и жую лимон, не чувствуя вкуса. Алкоголь не действует на меня, в отличие от Олега, который возвращается после перекура «окосевшим».
- Я, что, настолько хреновый отец? – Начинает с порога.
- Олег, давай без обвинений. Просто вспомни, сколько сказок за их жизнь ты прочитал или рассказал, сколько раз сыграл в футбол, сколько времени провел лично с ними.
Он молчит, видимо, о чем-то думая. А, может, и правда, вспоминает и подсчитывает.
- Неужели любовь отца измеряется в сказках?
- Конечно же, нет! И я не ставлю под сомнение твою любовь к детям! Я же совершенно о другом сейчас! Ты очень мало времени уделяешь им лично. Считаешь, что они сами должны всему научиться. Как будто извне им придет озарение. Но это же не сорняки у дороги, не роботы, которых можно запрограммировать, а люди! Для сыновей очень важен контакт с отцом! Их нужно направлять, объяснять, им нужно рассказывать, в конце концов, как и что правильно, что нет!
- Мне никто ничего не рассказывал, и, ничего, вырос!
- Олег! Ты же не на необитаемом острове рос! А среди людей! И почему считаешь, что с тобой никто не взаимодействовал? Просто не помнишь. Ты так часто делаешь что-то по дому, ремонтируешь, позвал бы их, показал, сделали бы что-то вместе.
- А почему я должен их звать и показывать? – Он снова наливает. - Они ничем не интересуются, подошли бы, спросили, папа, покажи, расскажи.
Боже мой, я такие элементарные вещи озвучиваю, но его ответная реакция бесит и вызывает недоумение одновременно. Что? Он серьезно? Словно маленький мальчик обижаться на собственных детей за то, что не проявили инициативу? Да сколько ему лет в конце концов! Сравнил!