За его спиной скрипнула дверь.
— Твоя секретарша сказала, что я могу зайти, — в устах Хола это звучало приветствием.
— Хочешь кофе? — спросил Дрю.
— Я уже пил, спасибо, — Хол покосился на Дрю. — Ты нездоров?
— Какого черта? Сначала Скип, потом ты. Здоров я!
— Слушай, я же не хотел тебя обидеть, — Хол ухмыльнулся. — Просто выглядишь ты неважно.
— Не лезь ко мне с этим, ладно? Хол пожал плечами:
— Как скажешь…
— Рассказывай, с чем пришел. Хол встряхнул портфелем.
— Я нашел доказательства.
— Достаточные доказательства?
— Достаточные для нескольких лет тюрьмы.
— Отлично.
— И это все, что ты мне скажешь? Дрю вскинул брови:
— А что еще ты хотел бы услышать?
— Не знаю, — фыркнул Хол. — Но я думал, ты запляшешь от радости, хоть какие-то чувства проявишь.
Его слова упали в пустоту. Дрю снова отвернулся к окну. О каких чувствах может идти речь, когда внутри у него все омертвело. Энн, милая Энн. С нею было связано все самое лучшее в его жизни. И он расстался с ней!
Ее образ так живо предстал перед его внутренним взором, что Дрю забыл про управляющего, нетерпеливо перекладывавшего бумаги.
— Вот доказательства, — произнес Хол.
Дрю встрепенулся и посмотрел на него.
— Ты оказался прав?
— Да, концы с концами не сходятся.
— Значит, этот мерзавец присваивал деньги?
— С помощью своей подружки из банка.
— Черт! Вот в чем дело. Это она вкладывала деньги от своего лица.
— Могу поклясться, что это именно так, — подтвердил Хол.
— Для обвинения достаточно данных?
— Вполне.
— Я был уверен, что ты раскопаешь эту помойку.
— Это комплимент? — усмехнулся Хол, направляясь к выходу.
Дрю не хотелось идти домой. Но больше идти было некуда. Он заглянул в бар, но выпивка не принесла желанного покоя, а скорей наоборот — взвинтила еще больше.
За окном лил дождь. Дрю просидел в офисе до тех пор, пока от усталости не перестал соображать. Наконец, он собрался домой.
В тишине пустого дома им овладело безудержное желание увидеть Энн, обнять ее, почувствовать тепло ее тела. Его тоска была мучительна, как неизлечимая болезнь, изнуряющая и безнадежная.
Дрю прошел в спальню и упал на постель. Ночи превратились для него в кошмар. Одиночество было невыносимо.
Как же так получилось, что он полюбил ее и сам того не понял? Наверное, он слишком старался не поддаться этому чувству и потому не заметил, как оно овладело им. Он убеждал себя, что раз она не может любить его таким, каков он есть, то их отношениям не суждено сложиться. И чем скорее это поймешь, тем лучше.
Он должен начать жить заново. Его работа, гонки — все это никуда не делось. Он снова обретет себя.
Но это ему не удавалось. Дрю был в отчаянии.
Энн перевернула всю его жизнь. Еще недавно он пробуждался по утрам в приподнятом настроении. Сегодня ему не хотелось просыпаться. Потеряв ее, он чувствовал себя искалеченным.
— Энн, — простонал он, уткнувшись в подушку.
Ему вспомнились ее слова: «Я не боюсь, когда речь идет о чем-то жизненно важном». Дрю понял, что так продолжаться не может. Он должен вернуть ее.
Энн убеждала себя, что все идет нормально. Можно только порадоваться! Ведь все задуманное ею воплощается в жизнь. Но радоваться Энн не могла. Кое-что очень важное в ее жизни изменилось. Когда она строила свои планы, она еще не думала о Дрю. А теперь все ее замыслы утратили свою привлекательность.
Она планировала расширить салон, нанять парикмахера. Что ж, это осуществилось. Возвращения брата она, правда, не ожидала. Но все — к лучшему. Несмотря на пережитый конфликт, она теперь была уверена, что он встал на правильный путь.
Но радости не было. Расставшись с Дрю, она оказалась словно во мраке, который ничто не могло рассеять.
Даже сейчас это мрачное настроение не оставляло ее, хотя наконец-то Дороти Сэйбл прибыла к ней в гости и неторопливо раскладывала бумаги, требовавшие подписи. Да, Энн хотела ребенка. Может быть, даже сильнее, чем прежде. Это — все, что у нее осталось в жизни. Ей нужен был кто-то, кого бы она любила, и кто любил бы ее.
Но ребенок вряд ли рассеет мрак, окутавший ее душу. Только Дрю мог бы это сделать. Господи, неужели прошло целых три недели с того злосчастного дня? Все это время Энн ночами мучилась бессонницей.
Забывшись в полусне, она видела яркие цветные сновидения. Часто это были эротические сны о Дрю. Но, просыпаясь, она не находила его рядом с собой.
Софи как-то реалистично заметила: