Все тело ныло от усталости, когда ей наконец удалось дотащить Уилла наверх и открыть дверь. Он явно и не подумал ее запереть. Пара скрещенных кинжалов снаружи ясно давали понять, кому принадлежит дом, и даже самый смелый вор не рискнул бы переступить порог.
Поддерживая Уилла под руки, Лена захлопнула дверь носком многострадальной туфельки. Другую она потеряла еще в туннелях и почти не чувствовала ногу от холода.
– Так, – пробормотала Лена, облокотив Уилла на дверь. Перед глазами все расплывалось. – Постой здесь, пока я найду фонарь.
Уилл сгорбился.
– На печке.
В бледном сиянии луны, пробивавшемся через тонкие занавески, она различила очертания печи. Еще минута, чтобы зажечь фонарь, и вот комнату уже озарил пляшущий свет.
Лена огляделась:
– Господи, Уилл, ты в курсе, что можно купить мебель?
Вокруг стояли лишь небольшая кровать, застеленная лоскутными одеялами, стол и два стула, и только самое необходимое для кухни. Помещение почти такое же маленькое, как то, в котором они когда-то прятались с братом и сестрой, когда впервые оказались в Чепеле.
– Уверена, Блейд же тебе платит, – потрясенно пробормотала Лена.
– Платит. – Уилл сделал шаг в направлении кровати и опасно покачнулся. – Но мне некуда тратить...
Лена тут же оказалась рядом, поддержав его за талию, и пошатнулась, приняв на себя весь немалый вес. Колени подогнулись, и они вдвоем рухнули на кровать – Уилл с размаха придавил Лену сверху.
Ее лицо оказалось где-то в районе его плеча. Она извернулась, выбираясь повыше, в поисках воздуха, и упала назад, тяжело дыша.
– Уилл, ты меня раздавишь!
На его лице не дрогнул ни один мускул. Вервульфен медленно выдохнул, и она поняла, что он находится в том почти бессознательном состоянии, какое бывает после огромной физической нагрузки. Толкая его в плечо, ей удалось вылезти из-под Уилла хотя бы настолько, чтобы не задыхаться под ним.
Вытянув рубашку из штанов, Лена изогнулась, разглядывая рану на боку вервульфена. Сверху уже запеклась кровь. Она осторожно потрогала его ребра на предмет внутренних повреждений. В данной ситуации больше ничего сделать нельзя. Вирус залечит все так, как никогда не удастся ни Лене, ни даже доктору.
Убедившись, что рана не смертельна, она снова откинулась на подушку. Холод по-прежнему пробирал до костей. Но рядом был Уилл, и от его тела исходил настоящий жар.
Прижавшись к мужской груди, Лена холодными губами коснулась шеи любимого. Тепло другого тела делало свое дело, и, слава богу, наконец прошла тошнота. Лена сонно моргнула. Глаза с трудом удавалось держать открытыми. Вся усталость резко навалилась на нее, и прежде чем отключиться, она едва успела задуматься, получила ли Онория сообщение.
Глава 21
Солнечный свет струился из-за занавесок. Лена моргнула от рези в чересчур чувствительных глазах. Во рту совсем пересохло, и жутко хотелось пить.
– Где я?
Сбоку пошевелилась тень. Лена встревожилась, но при виде улыбающегося брата успокоилась.
– Она очнулась!
Пришла бледная от недосыпа Онория и погладила ее по лбу чудесно прохладной рукой:
– Чарли, принеси еще воды. Хочешь перекусить?
Лена радостно кивнула. Живот заурчал, сотрясаемый пустыми спазмами.
Сестра поднесла стакан. Почувствовав прикосновение влаги к губам, Лена жадно принялась пить. За Чарли закрылась дверь, а Онория присела на край кровати.
– Пей медленно. Ты долго спала.
Допив, Лена почувствовала себя чуть получше. А когда оглянулась, узнала свою прежнюю комнату в Логове.
– Уилл?
– Все еще спит. – Онория провела рукой по ее влажным волосам. – Лена, у тебя ненормально высокая температура. Горишь как в лихорадке. Как ты себя чувствуешь?
Лена задумалась, затем выдала:
– Кажется, есть хочется.
В черных глазах сестры промелькнула тревога.
– Ты помнишь, что случилось? Рип сказал, что сперва услышал свист, призывающий помощь, а потом Уилл ринулся на выручку. Мы нашли твой перевернутый экипаж, но вас обоих и след простыл. Блейд с Рипом прочесали туннели, но потеряли след Уилла. Кто-то разбрызгал какой-то химикат, который уничтожил все запахи.
В сознании промелькнула череда воспоминаний. Лена открыла рот и закрыла. Она поклялась, что никому не расскажет о гуманистах, и не смела впутывать сестру.
На глаза навернулись слезы, а чувства странно обострились.
– Онор, можешь ответить на один вопрос?
– Конечно.
– Папа был гуманистом?