Я чуть пошатнулся, тело стало легче, но не свободнее. Это была не свобода, а опустошение. В голове гудело, как после удара — глухо, навязчиво. Меня качнуло, и я машинально опёрся на меч. Рукоять казалась чужой, холодной. Металл не грел ладонь, а напротив — вызывал отвращение, как если бы я держал в руке зуб выбитый из челюсти.
Подступила тошнота. Я отвернулся, но не вырвало. Только горло сжалось. Я зажмурился, но перед глазами всё равно стояло то месиво, в которое я превратил человеческое лицо.
Где-то сбоку, как в другом мире, была Юна. Я помнил её взгляд. Это был взгляд человека, который смотрит на того, кого больше не узнаёт. Страх, боль, удивление — всё это плыло в её глазах, но главное — вопрос. Тот, который она не осмелилась задать. Тот, на который я сам не знал ответа.
Лорен смотрел иначе. В нём было меньше страха, больше трезвости. Оценивающий взгляд воина. Он уже не смотрел на меня как на друга — как на силу. Сдержанную. Или потерянную. Возможно, он начал привыкать. Или начал бояться, по-своему.
Я медленно выпрямился. Позвоночник хрустнул. Рёбра болели. Плечи горели от усталости. Я чувствовал только серую, сухую пустоту. Как будто всё, что было живым во мне, выгорело до тла.
Кем я стал?
Я задавал себе этот вопрос раньше. Но сейчас он звучал громче. Я опустил взгляд на руки. Они были грязные, кровавые, искалеченные. Эти руки били снова и снова, пока от лица человека — или чудовища — не осталось ничего. Но кто наносил эти удары? Я? Или нечто, что я впустил в себя? Что использовало мою боль, мою память, мою ненависть, чтобы раскрыться во мне, как цветок из дыма?
Можно ли вернуться назад? После того, что я сделал? После того, каким я стал?
Тишина, окутавшая катакомбы, была не спасительной. Она была липкой. Она впитала в себя все крики, удары, слёзы и ярость. Она не отпускала, разбрасываясь беззвучным смехом.
Я стоял среди трупов. Камни под ногами были влажными от крови. Воздух всё ещё отдавал гарью и металлом.
Я не боялся умереть, мне не впервой. Но впервые я по-настоящему испугался того, кем могу стать. Если снова позволю себе сорваться с цепи.
Вест пришла в себя первой. Медленно, как человек, вернувшийся из глубины кошмара, она подняла голову. Руки всё ещё дрожали, но дыхание стало ровнее. Я тоже чувствовал, как злость отступает, оставляя после себя выжженную пустоту. С каждым вдохом тьма угасала, возвращая мне контроль.
— Как ты? — спросил Лорен, подходя ближе. Юна стояла рядом, её взгляд был тревожным, но она держалась.
— Всё хорошо, — ответил я, отводя взгляд. — Но времени у нас почти не осталось.
Я направился к Вест. Хотел спросить, как она, протянуть руку, вернуть хоть крупицу прежнего порядка. Но она резко вскинула голову и отшатнулась.
— Не трогай меня! — выдохнула она. — Я не собираюсь здесь оставаться. Не с тобой. Не с этим всем.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и побежала — вперёд, в темноту. Видимо, забыв, с какой стороны мы пришли, Вест просто рванула вперёд по единственному открывшемуся проходу.
— Вест! — окликнул я. — Остановись!
Но она не слышала. Или не хотела слышать. Я бросился за ней. Юна и Лорен — следом. Мы неслись по узкому ходу, факелы плясали в руках. Прошло всего десять секунд — короткий рывок, несколько поворотов — и впереди раздался вскрик. Резкий, короткий. Затем — глухой звук тела, упавшего на камень.
Мы остановились.
Никто не говорил ни слова. Только тяжёлое дыхание. Вест… её больше не было.
Сбоку, откуда уходил боковой проход, показался свет. Кто-то нёс факел. В полумраке появился силуэт — человек в маске, его одежда была заляпана кровью. Он двигался спокойно, без угрозы. В руке не было оружия.
— Оракул просит прощения за случившееся, — сказал масочник, голос его был глухим и странно вежливым. — Он ожидал, что ты придёшь один. Не с Инквизицией. Их гибель… была ошибкой. Более никакой угрозы нет. Вы можете пройти.
Я посмотрел на Юну. На Лорена. Они молчали, но взгляд говорили за них. Подозрение. Отвращение. Тревога.
Я поднял меч и с силой прижал острие к груди масочника, прямо между рёбер. Он даже не вздрогнул. Лезвие дрожало в моей руке, но он только смотрел на меня, как будто знал, что я не сделаю следующий шаг.
— Я запросто могу убить тебя, — произнёс я, глядя ему в глаза.
— Но зачем? — сказал он спокойно. — Это ничего не изменит.
Я отстранил меч и сделал шаг назад. Масочник остался стоять.
— Ладно, — произнёс я, обращаясь к своим. — Ведём себя, как в логове чудовища. Осторожно. Но идём.