Джарик огромными глазами смотрел на большого человека, который говорил ласково и по-отечески, смотрел на его огромные руки, на желтые волосы. И звали его Барренсерк Медвежья Лапа.
И вдруг Джарик снова стал мальчиком, он обмяк и расплакался.
Он долго плакал, рыдания сотрясали его тело, окруженное бородатыми мужчинами, высокими, как деревья. И он прекратил плакать только после того, как Медвежья Лапа обнял его своими большими и ласковыми руками, толстыми, как стволы деревьев.
- Ваш корабль утонул и все ваши люди с ним, да? — проговорил Барренсерк, покачивая мальчика. — И только вы двое остались живы! И ты, как настоящий мужчина, все время греб этими руками, чтобы спасти себя и ее? Я много видел, мой мальчик, и я все понимаю, о, я понимаю. Теперь все кончено, мальчик, все позади. Теперь вы в безопасности, выброси все из головы, мальчик, все позади. — Капитан посмотрел на своих людей. — А теперь домой, ребята. Дети потом расскажут о себе. Потом, когда согреются и ощутят на себе ласковые руки женщин.
- Это самый смелый мальчик, какого я только видел, — сказал Строд, глядя на мальчика, который был таким маленьким в огромных руках Барренсерка. — Он мог побить нас всех. — Парень улыбнулся и покрутил свой ус, почти белый. — Он хорошо врезал мне копьем!
Джарик слышал эти слова. Но теперь ему не нужно было быть храбрым и отважным. Теперь он не мог остановить своих рыданий. Он не знал, что капитан смотрит на Строда. Строд женат уже четыре года, но у него все еще нет детей.
- Твоя Мейя будет рада увидеть его, я полагаю, — спокойно и задумчиво сказал Барренсерк.
Итак, Джарик был спасен и усыновлен жителями той самой страны, другие жители которой сделали его сиротой. Но это был не последний узел на перекрученной узловатой нити его жизни. А ткачи ткали.
4. Джарик Стродесон
Их страна называлась Локуста, а они были локустанцы. Локуста — значит саранча. Но жители страны еще не стали совершать набеги, как саранча. Они еще не стали разбойниками, которых боятся все. Нападение на Ошинсайд было первым, и люди Барренсерка еще не знали о нем.
Локуста была северной страной, окруженной холодным морем, бьющимся о неприступные скалы. Короткий летний сезон был особенно приятным после долгой холодной зимы. Летнее цветение было в самом разгаре, когда в эту страну прибыли Торси и Джарик.
В Локусте не было короля.
Как это могло быть? Но ведь мы все свободные люди. Нами правят боги Земли.
В Локусте не было барона. Но… никаких но, мы все свободные люди, нами правят боги, которые живут в горах Клоудпик.
Каждое селение — варк — было независимо. Они изредка воевали друг с другом. Войны благотворно действуют на расу. Мужчина рожден для оружия. Где же, как не на войне, он может показать свои отвагу и силу?
Селение Барренсерка называлось Ишрашпул-варк и находилось на самом краю Локусты, отделенное от остальной страны цепью непроходимых гор. И люди эти были почти не локустанцы. Оки были другими и чувствовали себя другими. Вернее, они были тем же народом, но живущим отдельно и не участвующим в набегах. Вождем Ишрашпул-варк был Редноз, которого называли первым человеком — Ферстменом. Язык был похож на язык Ошинсайда, но несколько отличался.
Но это не смутило молодых жителей Локусты. Дети быстро заговорили по-локустански.
Джарик не знал, как называется страна, где расположено баронство Оактри. Для Джарика и остальных жителей деревни это не имело значения.
Но здесь название страны было очень важное понятие, хотя здесь не было короля, который бы объединил разные селения.
- Ты теперь локустанец, Джарик. Не забывай этого!
И он был совсем как локустанец. Кожа у локустанцев была светлая, как у жителей страны. Глаза были голубые, а у некоторых почти серые. Волосы были светлые, как у него, а у некоторых желтые.
Волосы Торси не очень отличались от волос этих людей. Но глаза были совсем другими.
- Какого цвета были волосы Орика?
- Коричневые. Очень старая медь.
- А глаза?
- Такие же.
- А у его первой жены?
- Чуть светлее, — припомнил Джарик, — а глаза как у Орика. Хотя, — припомнил Джарик, — в них были золотые искры.
- Значит, Торси их дочь. А ты нет. Ты один из наших, это очевидно. Тебя выбросило на их берег после кораблекрушения. Ведь Джаир означает подарок, а ик — берег. Подарок берега. Вот что значит твое имя.
- Нет, нет, в Ошинсайде все имена оканчиваются на ик.
Джарик не хотел признавать, что он из этой страны, страны, которая послала в Ошинсайд убийц. Нет, я не один из них, и я не из этой страны.
И тем не менее Совет Трех решил, а Редноз постановил, что Джарик рожден в Локусте и может быть усыновлен.
Торси же не могла стать локустанкой — только свадьба могла открыть ей путь в граждане этой страны. Торси могла быть служанкой, но не рабыней, ведь она пришла сюда вместе с Джариком, а не захвачена в плен во время набега. Но Джарик был в гневе. Он будет бороться! Они сбегут, сказал Джарик! Затем Барренсерк привел их в свой дом, сделанный из дерева, увешанный шкурами медведей, волков, овец, освещенный лампами, в которых горел жир какого-то морского зверя. Здесь Джарик и Торси встретили толстую, добрую и ласковую жену своего спасителя, его взрослых сыновей и дочь, детей их детей.
Барренсерк и Килия взяли Торси себе в служанки, так как в доме было много места, ведь дети их уже обзавелись собственными домами.
Лицо Джарика побелело, кулаки сжались, костяшки пальцев побелели.
Но его тут же заверили в том, что к Торси будут относиться, как к дочери или внучке.
- Джарик, черт побери! Что такое ребенок? Что такое сын или дочь? Те же слуги, ведь когда они подрастают, им приходится помогать родителям. А ты думаешь, сам будешь жить гостем в доме Строда? Как бы не так. А кроме того… — Барренсерк замолчал и ласково улыбнулся Торси. Это не ускользнуло от внимания Джарика. — А кроме того, Строд и Мейя молоды и не умеют обращаться с детьми. У нас же с Килией было шестеро детей. Так что Торси у нас будет лучше, чем тебе у Строда.
Торси нечего не говорила, но ее огромные глаза выражали удовлетворение.
И Джарик стал Джариком Стродесоном, локустанцем.
Торси осталась Торси и жила неудочеренная с Барренсарком и Килией, служанка или дочь, сын или слуга — какая разница? Оба ходили в школу два раза в неделю, у обоих были обязанности, обоих за проступки отчитывали и наказывали. Легкой безоблачной жизни не было никому — ни родным детям, ни усыновленным, ни служанкам.
Над Джариком часто смеялись — он был самым маленьким в классе. Даже девочки его возраста были выше и шире в кости. Мальчик дрался, а его били. Над Торси, которая отличалась от остальных цветом кожи, тоже смеялись. Джарик дрался, и его снова били. Его новый отец, молодой и сильный Строд, говорил ему, что храбрость бесполезна, если за ней нет силы. Джарик слушал его. Но затем слышал насмешки над своим ростом, своими родителями, своим произношением, своей глупостью. И снова синяки под глазами, разбитые нос и губы, а однажды даже сломанная рука.
И он постепенно учился выдержке, умению скрывать свой гнев. Но в глубине души он страдал.
Он был одним из них и все же другим.
Он и не хотел быть одним из них. Это был народ, который убил его родителей. Пусть даже люди другого селения. Все равно это были локустанцы. Это были разбойники. Они выходили в море на кораблях с головой ястреба под парусами. Джарик не хотел быть разбойником. Он хотел быть волком. И он молча переносил свои страдания.
Но когда его или Торси грязно ругали, он впадал в бешенство. И тогда приводил в смятение тех, кто видел или слышал его. Приводил в смятение людей, которые были так непохожи на людей его селения. Ведь здесь в каждом доме стены были увешаны оружием. Во время нападения на обидчика, а однажды он бросился даже на учителя, человека шести футов роста, он забывал обо всем, он действовал, не думая о морали и правилах.