В этот момент с тыла раздались выстрелы. Разбойники, все, как один, повернулись на незнакомые громкие звуки. Ярослав, Зус и Корвин ворвались в гущу схватки. Краснов стрелял в упор без остановок, не тратя времени на прицеливание — на такой дистанции это было не нужно. Враги падали десятками, но не отступали.
— Вперёд! — рыкнул Берг, и «Костоломы» перешли в контратаку.
Через несколько минут всё было кончено. Никто из «лесных братьев» даже не попытался сбежать. Наступила оглушающая после грома «Дезерт Игла» тишина.
Ярослав опустил пистолет, оглядываясь по сторонам. «Костоломы» бродили по месту боя, перешагивая через трупы, привычно и беззлобно добивая раненых, исполняя древний завет наемников — не оставлять за спиной живых врагов.
— Герд… — прошептала Яна, вставая на колени рядом с лучником. Она с ужасом смотрела на обломок древка, торчащий из лица воина.
Тот был бледен, его дыхание — хриплым и прерывистым.
— Для него всё кончено, девочка, с такими ранами не выживают! — негромко сказал подошедший Берг. — Он славно сражался, но светлые боги решили забрать его к себе
Яна сжала руку умирающего, через несколько минут Герд перестал дышать.
— Парни, посмотрите, что у этих уродов можно взять ценного и двигаемся дальше, до ночи ещё несколько часов! — приказал Берг. — Хотя я сомневаюсь, что найдется что-то, кроме горсти серебра. Дарк, заверни в плащ тело Герда, похороним его чуть дальше, я знаю там хорошее местечко, ему бы понравилось. Яр, нашел за холмом что-нибудь интересное?
— Наткнулись на лагерь этих придурков, — сообщил Ярослав. — Ничего особенного, просто грязный клоповник. Узнали от сидящего там караульного, что эти разбойнички называли себя «благородными лесными братьями», хотя в действительности являлись изгоями. И мне теперь интересно: если они преступники, изгнанные из своих кланов, то почему не бежали отсюда после первого десятка убитых?
— Но они же сивинги, Яр! — с легкой ноткой гордости за свой народ, ответил Берг. — Даже отщепенцы не бегут из боя!
Берг бросил на стоящего с опущенной головой Лисанда короткий взгляд.
— А это кто такой?
— Этого мужика в лагере изгоев связанным нашли. Сказал, что купец. Разбойник говорил то же самое.
— Купцы ездят к сивингам весной и осенью, а сейчас лето! — негромко сказал Берг. — Ладно, Яр, берем его с собой, позже разберемся! — и громко скомандовал: — «Костоломы», по коням!
В сумерках отряд сделал привал у водопада. Это было красивое место — прозрачная вода падала с высоких скал, разбиваясь о камни внизу, создавая мелкую водяную пыль, которая висела в воздухе, переливаясь в лучах закатного солнца.
Герда похоронили на высоком карнизе, заросшем кустами шиповника. Доспехи с него сняли, но лук положили рядом, предварительно сломав в двух местах.
— Прощай, старый друг! — тихо сказал Берг, бросая в могилу серебряную монету.
«Костоломы» молча повторили традиционный знак почитания погибшего товарища, тоже бросили на тело лучника по монетке. Яна тихо плакала в сторонке. Она не знала Герда так же хорошо, как остальные бойцы, но его гибель оставила сильный отпечаток в ее душе. У девушки хватило ума понять, что не будь ее рядом, рисунок боя был бы совсем другим — Люту и Торму не пришлось бы отбивать летящие в нее метательные снаряды.
Помянув павшего соратника стаканом вина, бойцы поужинали и без особых рефлексий легли спать — они давно привыкли к смерти. А капитан Берг, присев у костра, жестом поманил к себе спасенного купца. Ярослав поймал взгляд Лисанда — в нём мелькнуло что-то… странное.
Краснов проверил часовых, сам обошел лагерь, и, наконец, тоже сел к костру, щурясь на пламя. А Берг неторопливо расспрашивал купца, делая вид, что задает вопросы из чистого любопытства.
— Кто такой? Как зовут?
— Лисанд. Купец.
— Откуда ты, Лисанд?
— Из Аннаполиса.
— Далеко забрался из столицы! Ты из какой гильдии?
— Гильдии… Гильдии скорняков! — после небольшой паузы ответил Лисанд.
— Так зачем ты, дурик, сам в Чернолесье приехал? — усмехнулся Берг. — Твои скорняки скупают шкурки у трапперов в Моррите.
— Перекупщики много просят за шкурки! — оживился Лисанд. — Я хотел сэкономить!
— Что планировал взять? Куницу или горностая? Что вез на обмен? — расслабленно спросил Берг, усиленно делая вид, что поддерживает беседу исключительно из вежливости.
— Шкурки куницы… Менял на… соль! — снова замешкался с ответом Лисанд.
— В какой клан направлялся?
Ярослав заметил, что после этого вопроса Лисанд «конкретно завис». И даже слегка побледнел, хотя это было плохо видно в свете костра.
— К… к северным сивингам, — наконец выдавил «купец».
— Так что же ты, мил человек, летом к ним поехал? — даже всплеснул руками капитан. — Они же все свои запасы еще весной распродали, да за горы Иммор откочевали!
Лисанд побледнел ещё сильнее.
— Я… я опоздал.
— Слушай, купец, я давно хотел узнать, но всё недосуг было: а сколько стоит шкурка куницы в Империи? — небрежным тоном поинтересовался Ярослав. — Может и мне скупкой пушнины заняться?
— Два… два серебряных, — неуверенно ответил Лисанд.
— А сколько шкурок дают сивинги за мешок соли?
— Три… нет, четыре шкурки…
— Ну, с такими ценами особо не разбогатеешь! — зевнул Ярослав. — Пожалуй, не буду у тебя хлеб отбивать.
— Яр, пойдем-ка посты проверим! — сказал Берг. — А ты, купец, ложись спать! Дорога завтра предстоит трудная — придется переходить через отрог гор Возрождения, подниматься на перевал, а потом спускаться в долину Серебряной змеи.
Когда купец лег, завернувшись в подаренное одеяло, Берг отвел Ярослава в сторону.
— Он врет! — уверенно сказал капитан. — Он вообще ничего не знает о скупке пушнины. Ни условий, ни цен. Просто тыкал пальцем в небо!
— Я догадался, — кивнул Ярослав. — К тому же разбойник в лагере сказал, что при нем не было товаров для обмена, только немного серебра. И два десятка охранников. Это явно не простой человек!
— Думаешь, лазутчик? — потер подбородок Берг. — Но чей?
— Если он лазутчик, то точно не профессионал — «легенда прикрытия» совсем не проработана! — ответил Краснов. — Вероятней всего, он тайный посланник. Но пока непонятно: от кого и к кому! Старина, нам в этом походе только таких загадок не хватало!
— Но бросить его здесь одного на верную смерть мы тоже не можем! Кто бы он ни был, он все-таки имперский гражданин.
— Значит, берём с собой! Попробуем выяснить, что он за птица! — сказал Ярослав. — Лют будет за ним присматривать. Зарезать его мы всегда успеем.
Часть 2
Глава 5
Тусклый свет масляных фонарей дрожал на мокрых камнях переулка за зерновым рынком. Капитан Внутренней стражи Тукеро-Потрошитель шагал впереди отряда, его черные латы сливались с ночью, лишь серебряный медведь на горжете тускло поблескивал. За спиной он слышал только сдержанное дыхание бойцов — все они были ветеранами Приграничья, привыкшими к ночным вылазкам против кочевников, их доспехи и оружие не брякали при ходьбе.
— Здесь, — прошептал осведомитель, толстый лоточник с лицом, изуродованным оспой, указывая на покосившуюся дверь с вывеской «Ржавый котёл». — Вечером они болтают по всем окрестным кабакам, что императора отравил Дагар, а в полночь собираются здесь, чтобы получить деньги за свою болтовню.
Трактир выглядел заброшенным: рассохшиеся ставни, мутные лужи у порога, запах прокисшего пива. Но сквозь щели в окнах пробивался желтый свет масляных ламп.
— Сколько их там? — спросил Тукеро.
— Обычно шесть-семь, может чуть больше.
Тукеро жестом отпустил осведомителя и тихо скомандовал бойцам:
— Дейн — задняя дверь. Мордок — окна фасада. Остальные — со мной!
Тукеро со всей дури пнул сапогом дверь — она вместе с петлями и засовом рухнула внутрь, подняв тучу пыли. В небольшом зальчике, заставленном пустыми бочками, сидели на длинных лавках почти полтора десятка мужчин. При появлении капитана в черных доспехах, они вскочили, их лица исказились страхом. Худой юнец с переломанным носом непроизвольно обмочился.