— Стоять на месте, уроды! — зычно гаркнул Тукеро и насмешливо добавил: — Вы окружены! Сопротивление бесполезно!
Ворвавшиеся следом за командиром бойцы древками алебард отогнали «болтунов» к дальней стене. Тукеро медленно прошелся вдоль импровизированного «строя», разглядывая свою добычу.
— Что происходит⁈ — нервно спросил самый рослый мужик, с густой бородой и медальоном гильдии сапожников на шее. — Вы кто?
— Внутренняя стража Империи! — с усмешкой ответил Тукеро. — Я капитан Тукеро-Потрошитель.
— Мы… мы… ничего не нарушали! — запинаясь, сказал сапожник. — Мы просто собрались, чтобы поговорить…
— Правда? Вы всего лишь любители милых ночных бесед? Знаете, а ведь я тоже люблю поболтать о разных пустяках! У меня есть много интересных историй! — с печальным вздохом Тукеро достал из ножен на поясе длинный боевой нож, и задушевным голосом спросил толстяка в приличном синем камзоле, пытавшегося выглядеть незаметным: — Хочешь, дружок, я расскажу тебе, почему меня прозвали Потрошитель?
Толстяк попытался отодвинуться, но за его спиной была стена. Однако внешне он никак не проявил эмоций, старательно «держа лицо». Его страх выдало дыхание — оно стало частым, словно толстяк бежал вверх по лестнице.
Тукеро внимательно отследил реакцию этого человечка — он сразу выделялся на общем фоне остальных собравшихся — добротной одеждой из дорогих тканей и общим упитанным видом. Было похоже, что именно данный господин является куратором всей банды, оплачивая услуги «болтунов».
Капитан кивнул своим бойцам.
— Парни, покажите сапожнику, что мы тоже хотим пообщаться!
Двое стражников схватили бородатого здоровяка и небрежно уронили на пол. Его подельники ощутимо напряглись, но лезвия алебард маячили прямо перед их глазами, поэтому «строй» любителей вечерних посиделок остался неподвижным.
— Эй, вы что⁈ — ошалело воскликнул сапожник.
— Дейн, мне кажется, что у него руки кривые! — ухмыльнулся Тукеро. — Надо выпрямить!
Боец схватил здоровяка за запястье, резко выкрутил. Хруст костей прозвучал, как треск ломающейся ветки. Бородатый завыл, но Дейн уже перехватил его за вторую руку. Ещё один хруст — и сапожник затих на полу, потеряв сознание от болевого шока.
— Кому-то еще надо помочь с выпрямлением рук и ног? — спросил Тукеро, оглядывая изрядно струхнувших от зрелища расправы мужчин.
— П… п… пожалуйста, не надо! — проблеял обоссавшийся паренек, пытаясь прикрыть мокрое пятно в паху полой потрепанного плаща. — Что вам от нас надо?
— Вы болтали в кабаках о том, что в отравлении императора виноват граф Дагар! Оклеветали уважаемого человека, имперского министра! — припечатал Тукеро. — Кто вас этому научил?
Мужчины молчали, опустив головы. Толстяк в углу пытался слиться со стеной. Тукеро снова ухмыльнулся, показав «болтунам» зубы.
— Кажется у этого зассанца кривая нога! Дейн, надо помочь юноше!
Боец схватил худого паренька за шиворот.
— Всё, хватит, хватит, пожалуйста, я всё скажу! — завопил парень. — Это он! Он наш наниматель! — «болтун» тыкнул пальцем в толстяка. — Его зовут Рахет, он нанял нас для распространения слухов о Дагаре.
— Да, это Рахет! Он платил нам по целому серебряному в день! — подхватил другой «болтун», старик с длинными седыми патлами. — Велел обходить каждый день не менее трех кабаков, угощать вином всех желающих и рассказывать им, как граф Дагар лично подсыпал яд в кубок императора.
Тукеро медленно обвёл взглядом остальных.
— Кто-то хочет что-нибудь добавить? Или опровергнуть?
«Болтуны» старательно прятали глаза, полные ужаса.
— Значит, все согласны? Рахет вас нанял для клеветы на его милость графа Дагара?
Кто-то просто кивнул, кто-то прошептал «да». С обвинением согласились все.
— Отлично! — сказал Тукеро. — По закону Империи, за клевету на государственного чиновника полагается прижигание языка и клеймение лба. Простите, господа, но клейма у нас с собой нет, да и прижигать нечем! Поэтому мы исполним приговор по-простому, ножиком…
Он махнул рукой бойцам.
— Приступайте, ребята!
Стражники двинулись вперёд…
Приговоренные орали так, что, казалось, крики разорвут стены таверны. Один за другим «болтуны» падали на пол, захлёбываясь собственной кровью. Отрезанные языки валялись под ногами, как куски сырого мяса. На лбу у каждого «болтуна» стражники вырезали слово «Лжец».
Рахет наблюдал за этим из угла, сидя на куче собственного дерьма. Его лицо было белым, как мел, губы дрожали.
— Ты… ты не можешь… я дворянин… — он попытался было встать, но ноги не слушались.
Тукеро наклонился к нему, так близко, что Рахет почувствовал запах оружейной смазки от доспехов.
— Дворянин? — рассмеялся капитан. — Ну, тогда тебя ждёт особый приём. Упакуйте этого знатного человечка, ребята, заберем его с собой. А остальных отпустите, пусть послужат примером для других «болтунов».
Подвал казармы Внутренней стражи не был предназначен для проведения пыток, здесь было чисто, сухо и прохладно, не пахло кровью и мочой. Зал с высокими сводами довольно ярко освещали синие магические шары. В общем, ничего устрашающего в помещении не было. Но Рахет, подвешенный к вбитому в стену крюку, как мясная туша, успел обосраться от ужаса еще пару раз.
— Я требую немедленно отпустить меня! — задыхаясь, прохрипел куратор «болтунов», от отчаяния набравшись смелости. — Я дворянин из свиты герцога Иррика! Вы все ответите за это!
Тукеро сидел напротив, подравнивая ногти тем же ножом, которым только что лишил языка десяток человек. Услышав смелое заявление Рахета, капитан наклонился вперёд, и спросил «интимным» шепотом:
— Интересно, а что ты скажешь, если я отрежу тебе нос, мразь?
Рахет замер.
— Ты… ты не посмеешь…
— Ошибаешься!
Лезвие ножа блеснуло в ярком свете шаров. Крик Рахета был таким пронзительным, что вздрогнули даже стражники у дверей. Тукеро поднял отрезанный кусок плоти, разглядывая его с демонстративным отвращением.
— Теперь ты выглядишь ещё благороднее. Хочешь, уши подравняем?
— Нет! Нет, прошу! — Рахет захлёбывался кровью, она текла по подбородку, капала на дорогой камзол. — Я всё скажу! Иррик приказал нам нанять людей! Есть ещё четверо таких же, как я из свиты герцога! Их имена… адреса…
Тукеро искренне улыбнулся, словно радуясь хорошо проделанной работе. На самом деле пытки не доставляли ему никакого удовольствия, но ведь кому-то надо было очищать город от мерзких двуногих тварей.
Рассвет застал капитана в седле. За ним выстроился отряд стражников в черных доспехах. Город неторопливо просыпался, улицы пока были пустынны, лишь редкие торговцы начинали раскладывать товар на лотках возле лавок.
Первым взяли дворянина по имени Веллор — он жил в небольшом, но богатом особняке у восточной стены. Стражники вышибли дверь, не церемонясь. Двое охранников попытались сопротивляться — один получил алебардой в горло, второму сломали ногу обухом топора. Веллора вытащили из постели, где он лежал с полуголой служанкой. Ему даже не дали одеться — так, в ночной рубахе, бросили в повозку.
Вторым стал Геррит — молодой щёголь, известный своими долгами в игорных домах. Его нашли в таверне «Золотой лев», где он, уже пьяный с утра, пытался соблазнить толстую рябую уборщицу.
Третьего, старика Лоренса, схватили на пороге храма Архуна, куда он направлялся на утреннюю молитву. Старик что-то кричал о святотатстве, пока стражники не заткнули ему рот кляпом.
Четвёртый, Келван, оказался хитрее — когда бойцы Стражи ломали ворота особняка, он попытался сбежать через задний двор. И даже почти успел перелезть через забор, но один из лучников всадил стрелу ему в жопу.
Когда солнце поднялось над Аннаполисом и жители заполнили улицы, все четверо сидели в подвале казармы, рядом с Рахетом и, перебивая друг друга, давали показания. Сдавали «болтунов», сдавали агентов-осведомителей, сдавали замыслы своего покровителя Иррика…