«Нет, слишком очевидно. Дагар не дурак — он не выпьет ни капли в моем доме, откажется от любого угощения… Да и просто не явится на приём, сославшись на дела».
«Но что, если не вино? Что, если подбросить его повару на рынке мясо, рыбу или овощи, обрызганные особым 'лекарством»?
Хессан вспомнил крошечный флакон, который ему когда-то подарил посол из варварского южного королевства — эликсир «Конская сила» — для увеличения мужской потенции. Бесцветный, без вкуса и запаха, реально помогающий престарелому любовнику восстановить поникшее естество. У этого «волшебного» средства был всего один побочный эффект — смерть при употреблении любого алкоголя.
«Его же собственный, сто раз проверенный повар, ничего не подозревая, подаст хозяину любимое блюдо, к примеру, каре косули, щедро приправленное специями. Он захочет запить — возьмёт кубок… А через час его сердце остановится, как у старика, надорвавшегося на молодой любовнице».
«Нет, не годится… Слишком много переменных, да и граф наверняка заставит слугу пробовать блюда. Если вдруг такой смертью умрет молодой парень, то лекари заподозрят неладное…»
Хессан отвернулся от окна, его взгляд упал на древний свиток, лежащий на полке среди артефактов. Это была старинная карта Империи, еще без западных земель и северных провинций, испещрённая рунами, которые светились только в полной темноте бледно-синим, как гнилушки в лесной чаще. Вроде бы сущая безделица, но при покупке она обошлась герцогу в сумму, которой хватило бы на содержание роты солдат в течение года.
«Подарить её Дагару. Пусть развернёт на столе… и потихоньку начнет угасать — появится усталость, которую невозможно снять никаким отдыхом, потом головные боли по утрам, затем бессонница и, в конце концов — ноги подломятся прямо во время ходьбы, неспособные удерживать тяжесть тела! Никакого насилия, просто устал человек на ответственной службе на благо Империи, надорвался…»
«А если он проверит подарок у своих магов? Наверняка ведь почует подвох?»
Хессан провёл рукой по бороде, ощущая, как дрожат пальцы. Нет, и магия ненадёжна.
«Тогда устроить бунт! Нанять за копейки чернь. Поджечь город. Устроить резню в торговом квартале. Дагар поедет наводить порядок — и тогда…»
Герцог представил узкую улицу, запруженную обезумевшей толпой. Балкон над ней, заранее подпиленный, обрушится именно в тот момент, когда под ним проедет граф. А если гадина не сдохнет сразу — в толпе будут дворяне из свиты Хессана с арбалетами.
«Смерть в бою, что может быть почетней? Когда болт вылетает из кучи грязной черни — кто заподозрит меня?»
Хессан схватил кубок с вином, но не стал пить — лишь сжал в пальцах, чувствуя, как холодный металл впивается в ладонь.
«А если он пошлёт вместо себя капитана Тукеро? Если стража быстро подавит бунт и начнёт допросы зачинщиков? А они быстро выведут на меня — достанется хуже, чем дурачку Иррику»
Оставался вариант с наемным убийцей.
«Нужно найти опытного головореза… А лучше — целую команду! Дагар наверняка носит под камзолом кольчугу, но ведь можно стрелять в лицо! Граф окружен охраной, но ведь не всегда…»
Хессан представил сцену: кабинет Дагара, вечер. Курьер приносит пакет из городского совета, подходит ближе… и внезапно стреляет из крохотного арбалета, спрятанного в рукаве — такая штучка есть в коллекции безделушек герцога. Яд, быстрый, как укус змеи.
«Быстро и точно! Идеально! Но где найти таких профессионалов — столицу наводнили агенты Дагара, скорее нарвешься на подставу, чем наймешь хорошего исполнителя»
Хессан откинулся в кресле, его лицо исказила гримаса ярости.
«Ни один из этих планов не дает стопроцентную гарантию успеха. Но… если скомбинировать?»
Через пару дней граф Дагар сидел в своем рабочем кабинете в здании министерства и корпел над бумагами. Вся эта бюрократия надоела ему еще в прошлой жизни, но он понимал, что невозможно отказаться от порядка и учета в делопроизводстве.
Солнечный свет ярко заливал письменный стол, играл бликами на массивном бронзовом канделябре. Граф сидел, перечитывая донесения из провинций, его пальцы, покрытые чернильными пятнами, медленно водили самопиской по строчкам. Тишину нарушил стук в дверь.
— Войдите! — крикнул министр, медленно распрямляя затекшую спину — он даже обрадовался посетителю, давшему ему неожиданную паузу.
В кабинет вошел Валтор, его обычно бесстрастное лицо было напряжено. Он выглядел так, будто не спал всю ночь — мешки под глазами, криво застегнутый камзол, едва заметно трясущиеся руки. Увидев своего заместителя в таком виде, Дагар удивленно приподнял одну бровь.
— Ваша светлость, в Старом городе бунт. Городская стража не справилась. Чернь разгромила винные лавки у рынка, подожгла дом сборщика налогов. Толпа движется к храмовому кварталу.
— А в чем причина бунта, кто зачинщики? — начал было спрашивать граф, но потом махнул рукой. — Впрочем, это мы узнаем позже, когда утихомирим волнения. Капитан Тукеро в курсе событий?
— Так точно, ваша светлость, капитан час назад отправился на место беспорядков, прихватив сотню Внутренней стражи!
— Ну, тогда я спокоен, Тукеро быстро наведет порядок! — Дагар снова опустил голову к бумагам, показывая, что аудиенция закончена.
Валтор поклонился и вышел, оставив за собой лёгкий шлейф запаха пота. Прошло совсем немного времени, около часа, Дагар уже почти закончил читать донесения, когда дверь его кабинета с грохотом распахнулась. В проёме стоял герцог Хессан — его лицо было багровым от гнева, седые волосы растрёпаны, а в глазах плясало настоящее безумие.
— Ты сидишь здесь, как крыса в норе, а наши дочери в руках у этих тварей! — с порога заорал герцог.
Дагар медленно отложил самописку.
— О чём вы, ваша светлость? — его голос остался предельно вежливым.
Хессан в ярости ударил кулаком по столу, опрокинув канделябр. Синие световые шары раскатились от него по всему полу.
— Бунтовщики захватили храм Дастии! Там были моя дочь Паулетта, племянница Олдрена, ещё несколько девушек из благородных семей! Они совершали ежегодный ритуал поклонения невест светлой богине семьи! И эти животные схватили их! А ты… ты даже не почесался!
Дагар встал. Его лицо оставалось спокойным, но пальцы непроизвольно схватились за рукоять кинжала.
— Капитан Тукеро уже выдвинулся в Старый город.
— Тукеро⁈ — Хессан задохнулся от ярости. — Этот мясник перережет всех, включая заложниц! Ты что, не понимаешь? Это наши дочери! Если с ними что-то случится… Немедленно ступай туда и лично наведи порядок!
Дагар почувствовал какой-то подвох, но Хессан казался искренним в своей отеческой заботе. Поэтому граф вышел и-за стола, подхватив по пути висящий на спинке кресла меч в ножнах из потертой кожи.
— Хорошо! Я поеду туда сам и во всем разберусь!
На выходе из министерства графа остановили бойцы личной охраны и буквально заставили его облачиться в доспехи и надеть шлем. Только после мер предосторожности отряд из двадцати всадников поскакал по узким улочкам, высекая копытами коней искры из каменной мостовой. Со стороны Старого города отчетливо тянуло гарью, в нескольких местах над крышами поднимались столбы черного дыма.
Дагар прищурился, всматриваясь вперёд. Храм Дастии стоял на самом краю храмового квартала — высокое и изящное здание, похожее на застывшую волну из молочно-белого мрамора. Двенадцать колонн, украшенных гирляндами живых цветов, роз и лилий, поддерживали портик, где в нишах стояли статуи дев-служительниц — по три с каждой стороны от бронзовых дверей. Каждая фигура держала в руках символы богини: прялку судьбы и чашу плодородия.
— Внимание, слева! — внезапно заорал один из охранников.
Бойцы не успели сплотиться вокруг командира — резкий свист прорезал воздух. Сбоку, с крыши дома прилетел арбалетный болт. Удар пришелся Дагару в грудь, но старые доспехи, проверенные в десятках боёв, не подвели и на этот раз — наконечник бессильно отскочил от кирасы, оставив на полированной стали очередную вмятину. Граф даже не вздрогнул в седле, и продолжил движение, увлекая за собой бойцов.