— Правда, парни! — кивнул Ярослав. — Его подарок — «Слеза», тому доказательство.
— Тогда чего мы ждем? — вскочил с места Торм. — Надо побыстрее возвращаться в Аннаполис.
— У меня есть новости из столицы, — вдруг произнесла Яна каким-то неживым голосом. Ее тонкие пальцы нервно сжимали рукоять висящего на поясе кинжальчика, а в глазах стояли слезы. — Вчера вечером я, как обычно, связалась с домом и получила сообщение: в Аннаполисе произошел бунт, граф Дагар тяжело ранен. Фактически он при смерти.
Ярослав замер от неожиданности.
— Когда это произошло? — спросил он, и его голос прозвучал чуть резче, чем хотелось.
— Вчера около полудня. На него напали во время подавления бунта в Старом городе.
Ярослав не стал тратить время на раздумья.
— Берг, оставайтесь здесь, в Берлоге! Я постараюсь вскоре вернуться за вами. Если не появлюсь в течение недели — отправляйтесь в Аннаполис. Только идите через перевал, а не через «Утробу». Второй раз Сильви вас не пропустит.
— А ты, Яр… — начала было говорить Эйлин, но Ярослав уже повернул браслет на запястье.
Мир вокруг поплыл, цвета смешались, и на мгновение его охватило чувство падения в бездну.
Двор графского дворца встретил его слепящим солнечным светом. Ярослав моргнул, пытаясь привыкнуть к резкой смене обстановки: вместо дремучего леса и Длинного дома — белоснежные плиты мостовой, аккуратно подстриженные кусты самшита и высокие мраморные колонны парадного входа.
— Стоять! Откуда ты взялся⁈ — раздался сзади резкий окрик.
Двое стражников в черных латах с серебряной головой медведя на горжетах, навели на него арбалеты. Их лица под опущенными забралами были неразличимы, но глаза глядели цепко.
— Вы чего, парни, не признали? — быстро спросил Ярослав…
Стражники переглянулись, и один из них — коренастый, резко опустил оружие.
— Дырка темных богов, это же Красный Яр! Что произошло? Только что во дворе было пусто…
— Некогда объяснять! — отмахнулся Краснов.— Где Дагар?
— В… в спальне, — пробормотал второй стражник, отступая в сторону.
Ярослав быстрым шагом, почти бегом, поспешил ко входу в особняк. Дверь распахнулась перед ним сама, в проеме стояла знакомая фигура — Диг, старший охранник графа. Его обычно невозмутимое лицо сейчас было бледным, а в глазах читалась тоска.
— Яр… — хрипло выдохнул он. — Ты опоздал…
Ярослав прошел мимо него, не отвечая. Широкий коридор, увешанный картинами, вел вглубь дворца. Под ногами мягко шуршал толстый ковер. Спальня графа была огромной, но сейчас казалась тесной из-за скопления людей. У кровати с балдахином из темно-синего бархата стояли офицеры Внутренней стражи во главе с капитаном Тукеро. Лицо Потрошителя было искажено отчаянием, — как в Рипусе, после смерти барона Хьюэра. Пожилой лекарь в длинном сером балахоне что-то невнятно бормотал, беспомощно разводя руками, словно оправдывался.
На кровати лежал граф Гор Дагар. Его лицо, обычно такое живое, с легкой насмешливой улыбкой, теперь стало белым и неподвижным, как восковая маска. Губы посинели, под глазами чернели синяки. Руки беспомощно лежали на груди, сложенные в последнем жесте покоя.
— Что происходит? — рявкнул Ярослав.
Офицеры недоуменно уставились на него, ошарашенные неожиданным появлением — все знали, что он сейчас должен быть за тысячу лиг от дворца, в горах Иммор.
— Умер наш командир. Полчаса назад, — глухо произнес Тукеро. — Сильно мучился перед смертью, бедолага. На кинжале, которым его подмышку ударили, яд был.
Ярослав подошел к кровати, не сводя глаз с лица покойника. В груди вспыхнула холодная, беззвучная ярость.
— Отойдите, — сказал он лекарю.
Старичок попытался возразить:
— Но… его светлость, он уже…
— Я сказал, отойдите! — твердо повторил Ярослав.
Тукеро молча отвел лекаря в сторону. Краснов достал «Слезу Архуна» и положил ее на грудь Дагара.
— Начать лечение! — негромко, но отчетливо, проговорил Ярослав и замер, ожидая чуда.
Но ничего не произошло. Дагар не пошевелился.
— Начать лечение! — гораздо громче повторил Ярослав.
Кристалл лежал, слегка мерцая синим светом, но никаких молний из него не ударило. Ярослав замер, глядя на неработающий «полевой медрегенератор». В голове пронеслось: «Архун обманул? Нет… Он бы не стал. Тогда в чем дело?»
И вдруг его осенило — магический «прибор» просто не понял команду!
— Начать лечение! — произнес он на сихарском, громко, медленно и четко, как будто отдавал приказ тупому солдату.
«Слеза» вспыхнула. Голубоватый свет, похожий на отблеск молнии в глубине грозовой тучи, заструился из кристалла. Тонкие нити, словно живые щупальца, пробежались по телу Дагара, исследуя его.
Тукеро резко отступил назад, схватившись за рукоять меча.
— Это еще что за колдовство⁈
— Тише, — прошипел старичок-лекарь, прижимая палец к губам. Его глаза, широко раскрытые, не отрывались от происходящего. — Похоже, что это та самая легендарная «Слеза Архуна».
Ярослав не отвечал. Он наблюдал, как синие лучики ощупывают рану, будто крошечные человеческие ручки. Сначала они сняли повязки, потом раздвинули края пореза, обнажив почерневшую плоть. Мышцы и сосуды срастались на глазах, как будто невидимый ткач вплетал новые нити в изорванный холст тела. Кожа натягивалась, разглаживалась, оставляя лишь тонкий шрам.
И тогда Дагар резко вздохнул. Его грудь поднялась, глаза распахнулись, зрачки расширились. Он сел, хватая ртом воздух, как утопающий, выброшенный на берег после долгой борьбы с волнами.
— Где… — его голос сорвался. — Где я?
Ярослав подхватил «Слезу» с одеяла и спрятал ее за пазуху.
— В своем дворце, — спокойно ответил он. — Ты умер. Но ненадолго.
Дагар оглядел стоявших вокруг кровати офицеров, затем пощупал шрам подмышкой.
— Я… помню девушку. Она ударила меня кинжалом в щель над кирасой…
— Да. А потом перерезала себе глотку, — кивнул Тукеро. — Удобно — не осталось свидетелей!
— Это… всё работа Хессана, — прошептал Дагар, и в его глазах вспыхнула ярость. — Я видел в храме Дастии среди бунтовщиков в масках дворянина из свиты герцога.
— А девчонка-убийца была личной служанкой дочки Хессана! — сказал Тукеро.
— Капитан… сколько времени прошло? — спросил граф. — Что происходит в городе?
— Чуть менее суток, ваша милость, — ответил Тукеро. — В столице всё спокойно. Наши парни перебили в храме всех бунтовщиков. На улицах спокойно — обыватели сидят по домам, нос боятся высунуть. Чернь, которую подбили на грабежи и погромы, разбежалась по бедняцким кварталам. Но без организаторов они всего лишь «мясо».
— Ну что ж… Похоже, мне пора вернуться к делам! — Дагар провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него пелену смерти.
Граф мрачно улыбнулся и попытался встать, но ноги не слушались. Ярослав подхватил его под руку.
— Не торопитесь, Игорь Петрович! Вы только что вернулись с того света.
— Я чувствую себя… пустым, — признался Дагар, сжимая пальцами простыню. — Как будто часть меня осталась там.
— Это пройдет, — сказал Ярослав, хотя сам не был уверен.
Дагар внимательно посмотрел на Краснова и вдруг его взгляд прояснился.
— Ярослав, а что ты здесь делаешь? Ты же должен быть… Я так понимаю, что раз ты здесь, а я вдруг ожил, то ваша миссия удалась? «Слеза Архуна» у тебя?
— Так точно, Игорь Петрович! — Краснов кивнул. — И не только «Слезу» удалось добыть! Но про остальное лучше наедине…
— Если бы сам не стал живым доказательством, ни за что бы не поверил! — хрипло рассмеялся Дагар. И приказал офицерам: — Так, парни, ступайте на службу! Успокойте бойцов, скажите им, что я жив и пошел на поправку. Про чудо воскрешения — никому ни слова! Втихаря можно говорить, что я плох и умираю — пусть Хессан порадуется. У нас будет пара-тройка дней, чтобы подготовить для него достойный ответ!
Офицеры поклонились и вышли из спальни, ведомые Тукеро. Лекарь зачем-то постоял с умным видом, но тоже быстро ушел. А Ярослав подошел к окну и отдернул тяжелую штору. Солнце уже успело высоко взобраться по небу, заливая ярким светом белокаменный Аннаполис.