19
Каждый вечер Раппали вливала в горло Йим чистый рыбный бульон, а затем давала ей двойную порцию отвара лекаря. Йим смутно осознавала эти заботы и пыталась выразить благодарность взглядом. Но так как она не могла ни направить взгляд, ни даже сосредоточиться, то сомневалась, что ее подруга получила послание. После этого варева все вокруг темнело так, что Йим казалось, будто ее поглощает пустота. Нынешний вечер начался совсем иначе, но где-то в течение ночи ситуация изменилась.
Йим почувствовала, что не парит в пустоте и не лежит в доме своего друга. Вместо этого она стояла на фоне пейзажа, который казался более реальным, чем сон. Подняв голову и увидев полную луну на звездном небе, она услышала шелест листьев и почувствовала дуновение ветерка, который их шевелил. Оглядевшись по сторонам, Йим почувствовала, что находится в дикой природе. Самой заметной особенностью была необычная тропинка, которая казалась сделанной из серебра. Она извивалась в низинах, как ручей. Йим стояла на поверхности тропинки, которая была прохладной и пористой под ее босыми ногами.
Опустив взгляд, Йим увидела, что на ней простая белая мантия, совсем не похожая на ту, что была на ней в ту ночь, когда она стала Носительницей Хонуса. Одна мысль о той ночи пробудила в ней тоску по нему. Это было давно, подумала она. Неужели эти чувства никогда не исчезнут? Размышляя об этом, Йим надеялась, что нет.
Йим казалось, что она должна что-то найти. Но она не знала, что именно. Тем не менее она начала поиски с серебряной дорожки. Она была немного скользкой и рябила от каждого шага. В результате Йим столько же времени смотрела под ноги, сколько и на дорогу. Она шла так довольно долго, пока не обогнула поворот и не увидела Хонуса, сидящего на корточках у края тропинки.
Он изменился, но Йим сразу же узнала его. Он, конечно, постарел, и выглядел потрепанным. На его лице были настоящие морщины, а не просто татуировки. Они говорили о горе и лишениях, а не о гневе, вызванном Провидцем. Йим едва не разрыдалась при виде них. Но она остановилась и подождала, пока не справится со своими эмоциями. Затем она произнесла.
– Хонус.
Хонус поднял голову, и его скорбные глаза расширились.
– Богиня?
Йим улыбнулась его ошибке.
– Нет. Это я, Йим.
– Йим, – сказал Хонус, произнося ее имя с таким чувством, что оно передавало множество эмоций – надежду, удивление, печаль и больше всего – любовь.
Йим потеряла дар речи от его глубины.
– Почему ты здесь? – спросил Хонус.
Йим пришлось задуматься над его вопросом, прежде чем она сообразила, что ответить.
– Я не знаю, жить мне или умереть.
– Жить, – ответил Хонус. Это прозвучало скорее как мольба, чем как ответ.
– Но если я потерплю неудачу...
– С жизнью приходит надежда.
– Ты прекрасно умеешь говорить о надежде, – сказала Йим. – Я вижу твое отчаяние.
– Многие зимы я был лишен надежды, – признался Хонус. – Но только что я узнал, что мои руны говорят, что я должен помочь тебе.
Он покачал головой, то ли в печали, то ли от удивления – Йим не могла сказать, от чего именно. – Я не верил в это до сих пор.
– Но это всего лишь сон, – сказала Йим. – Бред, вызванный зельем.
– Я так не думаю, – ответил Хонус. – Все это предзнаменование.
– Значит, наша долгая разлука сделала тебя Провидцем?
– Нет, но сегодня все по-другому.
– Тогда что ты предвещаешь?
–Что мы встретимся снова.
– О, Хонус, как же я по тебе скучала!
– И я по тебе, – ответил Хонус.
Тогда Йим бросилась к Хонусу с распростертыми руками. Он поднялся, чтобы встретить ее объятия, но даже когда он двигался, он начал исчезать. Рука Йим коснулась татуированного лица Хонуса и ощутила его тепло. Затем он исчез, и Йим обняла лишь пустой воздух. Осталась лишь тоска, острая, как нож в сердце. Йим зажмурила глаза, чтобы прогнать слезы, а когда открыла их, то оказалась в темном и тихом доме Раппали.
Не имея сил поднять руку или издать хоть малейший звук, Йим обнаружила, что стоит на своей импровизированной кровати. В тусклом свете она видела, что Раппали и Рорк спят рядом. Она слышала их слабое дыхание и хруст тростника под ногами. На кончиках пальцев все еще ощущалось тепло Хонуса, и Йим подняла их к шее, чтобы прикоснуться к ране, как, по ее мнению, сделал бы он. Она почувствовала швы и рельефную линию заживающего пореза. Кто меня зашивал? Йим ничего не помнила об этом.
У Йим болели ноги, как будто она прошла большое расстояние. Несмотря на усталость, она была настороже и озадачена. Что только что произошло? С момента последнего видения прошло уже более семнадцати зим, но воспоминания о каждом контакте с богиней оставались яркими. Встреча на серебряной тропе была похожа на видение, но в то же время отличалась от него. Не было томительного холода, а указания Хонуса были недвусмысленнее, чем у Карм. Оно вызывало такую надежду и тоску, что Йим казалось, будто она действительно была с Хонусом. Хотя она не знала, как такое возможно, но не могла отмахнуться от этой мысли, считая ее сном. Более того, сила ее чувств была не единственным признаком сверхъестественной встречи. Видение – или то, что это было, – вернуло ее к жизни.
В этом не было никаких сомнений. Йим чувствовала себя полностью возвращенной в мир живых. Ее ощущения стали более насыщенными. Она наслаждалась всем: травяным ароматом тростниковой постели, стрекотанием сверчков, знакомыми видами дома подруги, обновленной жизненной силой своего тела. Йим видела во всем этом признаки того, что ей суждено жить. Если так, значит, надежда – не иллюзия. Возможно, я действительно смогу спасти Фроана и провести свои дни с Хонусом. Это было бы блаженным исполнением всех ее желаний и, несомненно, стоило бы любого риска, на который ей придется пойти. Сама мысль об этом бодрила Йим. Она уселась на кровать, чтобы дождаться рассвета и начала следующего этапа своей жизни.
***
Вдалеке проснулся и Хонус. Он сел прямо на кровати и потер щеку, уверенный, что к ней прикоснулась не его рука. Затем он увидел, как Дейвен проснулся и потянулся за своей палкой.
– Тебе это ни к чему, – сказал Хонус. – Я не в трансе.
– Хорошо.
– Теперь твоя палка не нужна. Отныне я больше не буду искать чужие воспоминания.
– Я рад, но озадачен, – сказал Дейвен. – Что привело к такой перемене мыслей?
– Я встретил свою возлюбленную, – ответил Хонус.
Дейвен молча подошел к очагу, бросил в угли сухую траву и дул, пока она не разгорелась. Затем он подбросил в огонь хворост и ветки, пока тот не осветил небольшую комнату. Только тогда он снова повернулся к Хонусу. На его лице читалось любопытство и более чем намек на скептицизм.
– Я хотел бы услышать эту историю.
– Я всего лишь Сарф, – сказал Хонус. – Цели Карм недоступны моему пониманию. Но сегодня...
Он сделал паузу, на мгновение ошеломленный удивлением.
– Сегодня все было по-другому.
– У тебя было видение?
– Я не уверен. Что бы это ни было, я почувствовал руку богини. Я чувствовал, что нахожусь в другом месте. Не в каком-то сне, а в каком-то месте этого мира.
– Место, которое ты знаешь?
– Было слишком темно, чтобы сказать. Но, кажется, оно находилось в пустоши. Лувейн или что-то похожее на него. Кажется, там был ручей.
– И Йим была там?
– Она пришла ко мне за советом.
Дейвен улыбнулся.
– Носительница, обращающаяся к своему Сарфу за мудростью?
– Это была не совсем моя мудрость, это была мудрость моих рун. Каким-то образом я знал, что Йим не умеет читать на их древнем языке, и передал то, что ты мне сказал. Я сказал, что мне суждено помочь ей.
– И теперь ты в это веришь?
– Всем своим существом верю, – сказал Хонус. – Я также сказал ей, что мы еще встретимся. Думаю, это дало ей надежду.
Дэйвен улыбнулся.
– И надежду тебя. Я вижу это по твоему лицу. – Он на мгновение задумался. – Ты назвал себя Сарфом впервые за все время нашего знакомства. Готов ли ты стать им и подчиниться моим требованиям?