Телк бросил весло и вскарабкался на мачту. Когда лодка приблизилась к внешнему краю болота, он крикнул.
– Вверх по течению, капитан.
Лодка изменила курс и стала двигаться параллельно бескрайним зарослям тростника. При ближайшем рассмотрении стало видно, что тростник не образует сплошную массу, а растет кучками в воде. Между ними виднелись неровные каналы, но с точки зрения Фроана он не мог определить, насколько глубоко они проникают в болото. Он услышал, как Телк снова позвал.
– Впереди, капитан.
Кровавая борода приказал людям замедлить ход, пока Телк указывал место.
– Поворачивайте скорее, капитан... мы уже близко... почти здесь... сейчас!
Рулевой дернул за рычаг, и лодка резко повернула. Кровавая борода крикнул:
– Хватайте весла и отталкивайтесь как шестами.
Вскоре лодка заскользила среди камышей, подгоняемая людьми и направляемая Телком. Пираты плыли неровным курсом среди каналов, которые становились все более узкими, пока тростник не зашелестел по обе стороны лодки.
– Стоять! – крикнул Кровавая Борода. – Болотная крыса, с мачты. Снаппер! Вертушка! Срубите её. Остальные хватайте черпаки и прыгайте за борт. Наполняйте лодку, пока она не затонет. И делайте это тихо.
Это был последний приказ капитана. После того как мачта с треском рухнула, вся бешеная активность стихла до жути. Кровавая борода командовал командой с помощью ручных сигналов, а самым громким звуком было плескание воды в корпус. В конце концов лодка опустилась достаточно низко, чтобы люди смогли забраться на борт и перелезть через борт, чтобы наполнить ее. Когда край борта оказался на расстоянии вытянутой руки от ватерлинии, Кровавая Борода подал команду остановиться. Присев на корму, чтобы его голова не высовывалась из камышей, он оказался единственным сухим человеком на судне. Его команда, включая рулевого, сидела на скамьях для гребцов, по грудь погрузившись в чайно-коричневую болотную воду.
Военное судно было закрыто от посторонних глаз, поэтому враг мог быть как рядом, так и далеко. Сказать, где именно, было невозможно, и эта неопределенность усиливала страх, охвативший команду. Фроану не нужно было обладать особыми способностями, чтобы почувствовать его: на лице каждого человека читался ужас. Он прошептал Снапперу:
– Конечно, здесь они нас не достанут.
– Им это и не нужно. Если они нас заметят, то бросят якорь и будут ждать. За несколько дней, проведенных в болотной воде, ты раздуешься, как труп. Потом ты начнешь гнить.
– Лучше выйти им навстречу, – сказал Фроан.
– И грести под дождем стрел, чтобы сразиться с латниками? – Снаппер сплюнул слюну, которая проплыла возле груди Фроана.
– Вы думали, что вы такие храбрые и кровожадные, разделывая купцов и мальчишек. Взять военное судно – это совсем другая работа.
Фроан попытался представить, как его силы помогут ему в сложившейся ситуации. Я могу разжечь команду, подумал он, но это лишь подтолкнет их к самоубийству. Он с готовностью представил, как трясина затруднит их атаку. Команда будет уничтожена еще до того, как доберется до превосходящего противника, а Фроан сомневался, что сможет навести ужас на врагов, которых не сможет увидеть. Не стоит рисковать и выяснять это. Фроан понял, что застрял вместе с другими людьми и разделит их судьбу.
Солнце опустилось на небо, а о судьбе по-прежнему ничего не было известно. Наконец Кровавая Борода подал сигнал человеку по имени Муттон, чтобы тот подошел к нему. После того как капитан прошептал приказ, Муттон сбросил с себя одежду, выскользнул за борт в канал и поплыл в сторону Тургена. Фроан с таким же нетерпением, как и его товарищи по команде, ждал доклада Муттона, но солнце зашло без его возвращения. Наступила темнота, а поскольку луна была уже в последней четверти, она взошла только далеко за полночь. Сидя полузатопленным в темноте и стараясь незаметно прихлопнуть комаров, Фроан размышлял о том, что случилось с Муттоном. Его тень могла почувствовать насильственную смерть, но не утопление. Возможно, он заблудился – в болотах это легко.
На рассвете Кровавая Борода послал второго пловца, и тот вернулся. Его доклад шепотом передавался по всей длине лодки от человека к человеку: военное судно стояло на якоре в пределах видимости выше по реке. Приказ капитана был передан тем же путем. Им предстояло просидеть весь день в надежде, что военное судно уйдет.
Этот день был самым несчастным в жизни Фроана. Он был голоден, изможден водой, искусан комарами и измучен. Но хуже физических страданий было растущее осознание того, что команда винит его в своем бедственном положении. Появление военного судна могло быть случайностью, но слова Кровавой Бороды – «Пока они затягивают петлю на вашей шее, благодарите Тень за то, что она подставила вам эту лодку для скота» – дали им козла отпущения. Фроан чувствовал, как гнев мужчин растет, чем дольше они страдают, и лучше, чем кто-либо другой, знал, как используется ненависть. Если они выживут, капитан окажется в сильной позиции.
Ближе к сумеркам Кровавая Борода снова послал пловца. Тот вернулся и доложил, что военная лодка по-прежнему стоит на якоре в том же месте. Тогда был отдан приказ начать отчерпывать воду. Ночью они попытаются ускользнуть.
К сумеркам лодка снова была на плаву, но Кровавая Борода не приказывал людям начинать грести, пока на небе почти не осталось света. Мрак мешал найти выход. Еще хуже, что без проводника на мачте один канал выглядел как любой другой. Люди заводили свое судно в один тупик за другим. Фроан чувствовал их растущее разочарование и гнев. В одном из заросших камышом каналов они заметили бледный труп Муттона, который, словно призрак, плыл в темной воде.
– Похоже, такова наша судьба, – пробормотал Снаппер.
Фроан не знал, сколько времени ушло на поиски реки, но когда лодка наконец преодолела заросли камыша, он уже был без сил. Луна еще не взошла, и Турген представлял собой темно-серый простор под черным небом. Течение реки подхватило лодку, и команда тихо натягивала весла, как было велено, каждый осознавал, что малейший звук может разбудить врага. Рулевой направил медленно дрейфующую лодку так, чтобы она прижалась к темной массе камышей. Оставалось надеяться, что это не позволит силуэту судна выделяться на фоне реки.
Военное судно было невидимым, но все знали, что оно близко. Это делало медленный ход дрейфующей лодки особенно мучительным. Фроану очень хотелось отказаться от скрытности и найти разрядку в действии, но он повиновался приказам капитана так же послушно, как и остальные члены команды. Все это время он напрягал слух, чтобы уловить любой звук, свидетельствующий о том, что их заметили. Однажды он услышал над темной рекой далекий голос, но за ним не последовало плеска весел.
Лодка продолжала дрейфовать. Когда слабое свечение на небе возвестило о приближении восхода луны, шепотом была дана команда взять весла. Тогда, подстегиваемый страхом, Фроан стал грести изо всех оставшихся в нем сил. Мысль о невидимом враге сплотила команду, и они гребли в унисон, без участия капитана.
Как и остальные мужчины, Фроан снял мокрую одежду и сапоги, чтобы дать морщинистой коже высохнуть. В лунном свете его плоть казалась белой, как брюхо рыбы, и такой же липкой, пока не согрелась от напряжения. Несмотря на усталость, гребцы не сбавляли темпа и прибыли к своему островному убежищу еще до рассвета. Добравшись до него, капитан велел не только спустить лодку на берег, но и затащить ее за деревья и убрать с глаз долой. Затем они вернулись в лагерь и разбудили женщин, чтобы те разогрели холодный ужин.
Когда Фроан вошел в лагерь, к нему подбежала Моли. Прежде чем он успел что-то сказать, она обняла его и крепко поцеловала в губы.
– О, Тень, Тень, я так волновалась за тебя! – Моли снова поцеловала его. – Твоя одежда вся мокрая! Что случилось?
– За нами гналась военная лодка. Нам пришлось спрятаться в болотах.
– Но ты вернулся ко мне.
Фроан увидел, что по щекам Моли текут слезы, и ласково вытер их.
– Да, – сказал он. – Я всегда буду возвращаться к тебе.