Фроан холодно улыбнулся.
– Капитан, должно быть, считает нас доблестными людьми. Разве он не боялся, что мы сдадимся и заговорим?
– Да, он беспокоился об этом. Поэтому он планировал перебраться в другое укрытие, как только вы скроетесь из виду.
– Где это место?
– Немного ниже по реке от старого убежища. Это большой остров рядом с семью другими.
– И где он разобьет лагерь?
– В ложбине на юге от единственного холма. Там будет пруд.
Фроан отбросил крюк.
– Спасибо, Снаппер.
– Я могу помочь тебе, Тень. Если что понадобится, я тебе помогу. А Моли я только потрепал. Я ее не бил.
– Я рад это слышать, Снаппер. И есть еще одна вещь, которую ты можешь для меня сделать.
– Конечно, все, что захочешь.
Фроан крутнулся и с такой силой вонзил кинжал в грудь Снаппера, что тот вошел по самую рукоять.
– Ты можешь умереть, – сказал он. Фроан почувствовал второй всплеск энергии, когда вынимал клинок – для этого ему потребовались обе руки. Затем он ударил ногой свою мертвую жертву, опрокинув ее в реку.
Когда труп Снаппера скрылся из виду, Фроан повернулся лицом к своим людям. От него исходила сила иного рода – та, что внушала не ужас, а бесстрашие. Фроан увидел, что их глаза загорелись от возбуждения, как перед резней на скотовозке. Выражение лиц мужчин не имело того неистовства, что было раньше, потому что оно еще не требовалось. Тем не менее, Фроан видел, как он властвует над ними и воспламеняет их дух. Он не сомневался, что они подчинятся ему, даже если это будет означать смерть.
– План капитана нам очень нравится, – сказал Фроан, – и мы отчасти будем ему следовать. Приготовьтесь к своей судьбе. После этой ночи ничто уже не будет прежним.
26
Был уже поздний вечер, когда Фроан и Чоппер подплыли к военному судну. Лужа крови была смыта с палубы их лодки, а оставшиеся следы смешались с пятнами крови бесчисленных рыб. Телк, Угорь, Змей, Жаба и Гугер лежали в корзине для рыбы, прикрытой уловом убитых рыбаков. Фроан обратился к военному кораблю с убедительным, как он надеялся, акцентом:
– Здравствуйте, добрые сэры. Не желаете ли поужинать рыбой?
Солдат высунул голову из-за борта.
– Я вижу там осетра?
Фроан шепнул Чопперу:
– Который из них?
– Большой, – шепнул Чоппер в ответ.
– Ага, – сказал Фроан. – За два медяка он твой.
– Он свежий?
– Вчера поймал.
– День назад? Да ну! У вас слишком дорогая цена.
– Прежде чем ты так скажешь, знай, что в округе есть пираты. Это рискованная работа – тащить сеть.
– Уже нет, – сказал солдат. – Мы заманили их в ловушку на болоте. Это не хуже, чем болтаться на столбе.
– Тогда благослови вас, сэр, за эти радостные вести. И возьмите осетра с моей благодарностью.
Фроан взял рыбу из корзины и, балансируя на своей гребной скамье, передал ее солдату.
На протяжении всего разговора Фроан присматривался к каждой детали военного судна, особенно к тем, которые могли повлиять на его планы. По сути, судно представляло собой плавучую деревянную крепость. У него было две прочные мачты, но ни одна из них не поддерживала реи и паруса. Вместо этого они были увенчаны деревянными платформами для лучников и дозорных. Фроан заметил на каждой по четыре человека.
Несмотря на две палубы, борта у военного судна были низкими, и Фроан решил, что взобраться на него будет довольно просто. И нос, и корма были застроены, упираясь в главную палубу. На носу имелась одна дополнительная палуба, а на корме – две. Корма представляла для Фроана особый интерес, поскольку именно там размещались офицеры корабля. Нижняя каюта имела дверь, выходящую на главную палубу. Фроан предположил, что самая верхняя каюта принадлежала капитану, а небольшая палуба перед входом в нее была местом, где он стоял, чтобы отдавать команды.
Фроан насчитал на борту корабля тринадцать отверстий для весел, что означало, что на борту могло находиться до семидесяти восьми гребцов. Поскольку они были прикованы к своим скамьям, во время штурма им ничего не грозило. Сложнее было судить о количестве солдат, с которыми ему придется столкнуться. Хотя с верхней палубы было видно немного, а с нижней – совсем ничего, он заметил более дюжины бойцов и предположил, что их на борту по крайней мере в несколько раз больше.
Вручив солдату осетра, Фроан сел и взялся за весла.
– Я буду спокойно ловить рыбу, зная ваши новости. Когда вы поймаете этих ублюдков, где вы их повесите?
– В Миджпорте.
– Стоило бы съездить, чтобы увидеть, как они болтаются, – сказал Фроан. Затем он начал грести вверх по реке. Фроан и Чоппер продолжали грести, пока военное судно не скрылось из виду. Затем они вошли в канал в болоте. Когда они скрылись среди камышей, Фроан сказал: – Теперь можете выходить.
Из рыбного ящика вылезли пятеро мужчин. Они были покрыты слизью и рыбьей чешуей и выглядели хуже некуда, но никто из них не жаловался и даже не радовался, что все закончилось. Фроана встревожило их поведение: оно казалось неестественным. Особенно его огорчило появление Телка с безучастным выражением на грязном лице. Но теневая часть Фроана была безразлична. Он понимал, что люди превратились в орудия труда. Вполне вероятно, что некоторые из них или все они умрут во время предстоящей ночи, а отсутствие эмоций повышало их полезность.
Если люди Фроана не обращали внимания на их вонь, то он обращал. Он велел им смыть рыбью слизь с одежды и тела в болоте, и они повиновались. После этого он велел им собрать сухой коричневый тростник, который они смогли найти среди кустов, растущих в воде. Его складывали на корму лодки, пока не образовалась внушительная куча. Когда все было готово, оставалось только ждать наступления ночи.
Ночь была пасмурной, так что даже свет звезд не освещал путь. Фроан и его люди медленно плыли вниз по течению в полной тишине. Телк использовал весло как руль, чтобы лодка держалась у самого берега. Болота представляли собой черное пространство без тени, а Турген был едва ли ярче. Мрак скрывал их, но он же скрывал и военную лодку. Фроан вглядывался в темноту, чтобы убедиться, что они не проплывут мимо цели, не заметив ее.
Только Фроан был встревожен, его люди не беспокоились о предстоящей работе. Он был уверен в этом, ибо использовал свои темные силы, чтобы заменить их страх слепым повиновением и бешеной ненавистью. Единственное напряжение, которое они испытывали, было связано с ожиданием возможности убить. Фроан почти завидовал их отсутствию внутреннего конфликта. Хотя ему самому не терпелось приступить к ночному кровавому делу, какая-то его часть была потрясена этой перспективой. Как он ни старался, ему не удавалось полностью изгнать это чувство. Так оно и осталось – ноющая заноза, которую он никак не мог выдернуть.
Темная фигура вырисовывалась вдали, отгоняя от Фроана все мысли, кроме текущей задачи. Он подал сигнал Телку, чтобы тот направил их лодку к темной фигуре на воде. После этого Фроан направился на корму, где рядом с кучей тростника лежал кувшин с маслом для лампы. Он откупорил его и вылил масло на сухие стебли. Затем он направился к носу и ненадолго приоткрыл дверцу темного фонаря, чтобы убедиться, что его пламя горит.
К этому времени темная фигура превратилась в силуэт военного судна. Оно стояло на якоре так, что его нос был направлен вверх по реке, и, поскольку Фроан хотел сесть на него у кормы, им пришлось бы дрейфовать рядом с ним по всей длине судна. Вражеское судно становилось все больше, и Фроан уже ожидал, что с крыши раздастся предупредительный крик вахтенного. Телк провел их маленькое суденышко мимо пары якорных канатов военного корабля, пока не добрался до носа. Затем он направил их так, чтобы они плыли на расстоянии прикосновения к корпусу. Перед тем как они достигли кормы, Фроан дал сигнал Змею и Угрю поднять абордажные шесты с крюками на концах, предназначенные для крепления к поручням лодки. Когда крюки зацепились, рыбацкая лодка перестала дрейфовать.
Веревочная лестница, протянутая между двумя шестами, напоминала крупную сетку. Она была достаточно широкой, чтобы по ней могли подняться сразу два человека. Пираты попарно поднялись по лестнице и перевалились через перила босыми ногами, чтобы не шуметь. Фроан ухватился за лестницу последним, но тревога так и не прозвучала. Как только он сошел с рыбацкой лодки, она начала удаляться. Фроан смотрел, как она плывет вниз по реке, не в силах подняться по веревочной лестнице, потому что в одной руке держал темный фонарь. Он оставался висеть на лестнице до тех пор, пока рыбацкая лодка не оказалась почти у кормы военного корабля. Тогда он открыл темный фонарь, чтобы обнажить его пламя, и бросил его на пропитанный маслом тростник. Сделав это, Фроан поднялся на палубу вражеского судна.