Мысли о собаке заставили Хонуса задуматься, что она была бы съедобна. Это, в свою очередь, заставило его задуматься, где она была. Она все это время пряталась? Хонус подумал, что это маловероятно. Возможно, у нее есть выход отсюда! Прежде чем его надежды возросли, Хонус понял, что если такой проход и существовал, то он мог быть достаточно большим только для собаки. В любом случае, было слишком темно, чтобы его искать, поэтому Хонус снова заснул.
Зубы разбудили Хонуса. Они вцепились в его ногу. Сверху пробился свет рассвета, и вместе с ним вернулась собака. На этот раз Хонус был готов с запасом камней. Первый брошенный им камень попал в цель, и собака убежала. Она помчалась вверх по ручью и исчезла в тени. Хонус подошел к расщелине. Преклонив колени в темноте, он нащупал руками грязь. Кончики его пальцев обнаружили следы лап и небольшое углубление от часто используемой тропы. Хонус наклонил голову, чтобы заглянуть в расщелину. Там было абсолютно темно. Расщелина могла вести в мир наверху или к ужасной смерти, и не было возможности узнать, что именно, не рискнув войти в темноту.
Хонус знал, что если он хочет жить, ему нужно выбраться из ямы. Казалось, что его единственный шанс сделать это – войти в низкое отверстие, хотя он боялся этого. Хонус всегда чувствовал себя неловко в тесных пространствах, и черная как смоль расщелина была воплощением его самых глубоких страхов. Это единственный путь к Йим, сказал он себе. Думай об этом как о пути Карм. В качестве подготовки Хонус снял с пояса свой новый меч, чтобы он не зацепился за какое-нибудь препятствие. Обращаясь с мечом, Хонус вспомнил наставление рун: «Когда найдешь свой истинный тул, ищи лидера, который не может им владеть». Дэйвен сказал, что «тул» может означать «оружие». Если это так, то нахождение меча было частью поиска Йим.
Эта мысль подтолкнула Хонуса войти в тесное, темное пространство. Ему пришлось ползти на животе, потому что места для ползания было недостаточно. Если он поднимался даже немного над грязью, его голова или спина касались потолка расщелины. Он был благодарен за то, что грязь облегчала скольжение и что ручей не протекал по всей ширине прохода. В абсолютной темноте было невозможно оценить, как далеко он продвинулся. Путь наклонялся вверх, но, поскольку дыра, вероятно, находилась на склоне, Хонус, возможно, не приблизился к поверхности. По мере того как он медленно продвигался вперед, стены расщелины сближались. Хонус мог это определить, потому что использовал свой меч в ножнах как трость, чтобы прощупывать путь впереди.
Время утратило всякое значение. Существовало только настоящее, и оно было темным, влажным и страшным. В конце концов, расщелина стала настолько узкой, что вода текла по всей ее ширине. Затем Хонус скользнул по голой скале, когда течение толкнуло его. Чем дальше он продвигался, тем уже становился проход. Его тело частично блокировало поток, в результате чего уровень воды поднимался, и ему приходилось поднимать голову каждый раз, когда он делал вдох. Каждый раз, когда он это делал, он ударялся головой о потолок.
Ощупывая путь перед собой рукоятью меча, Хонус понял, что щель сужается до ширины его плеч. Потолок стал столь же тесным. Это было то, чего он так боялся – место, где он мог застрять. Хотя рукоять меча подсказывала ему, что путь впереди становится все уже, она не могла сказать, расширится ли щель снова. Был только один способ это выяснить.
Хонус вытянул руки вперед и толкнулся ногами от стенок, чтобы продвинуться вперед. Его тело заблокировало щель, и вода текла по его голове и спине. Течение мешало ему продвигаться, пытаясь утопить его. Царапая обе стороны своего туловища о каменные стены, Хонус с трудом пытался найти воздух. Его легкие были готовы наполниться жидкостью, когда его руки перестали касаться каменных стен. Хонус сделал последний толчок ногами, после чего смог выдвинуть руки и локти наружу. Обернувшись, он толкнулся от стенок отверстия, и его голова вынырнула из воды. Он тяжело дышал, радуясь, что остался жив.
Несмотря на то, что он протиснулся через щель, Хонус остался в полной темноте. Он нащупал меч и свободную руку. Казалось, он находился в полости с неглубоким водоемом. Она была настолько широкой, что ему пришлось двигаться, чтобы не коснуться стены. Хонус отдохнул некоторое время, а затем пошел на звук текущей воды в новую щель. Она была почти такой же узкой, как та, из которой он только что выбрался, но достаточно высокой, чтобы он мог ползти. После всего, что он пережил, ползать в темноте казалось легким делом. Хонус долго пробирался на ощупь, прежде чем увидел впереди тусклый свет. Воодушевленный этим зрелищем, он двинулся быстрее. Свет становился все ярче. Затем из трещины над головой хлынул солнечный свет. На мгновение он ослепил Хонуса.
Когда глаза Хонуса привыкли к свету, он увидел, как можно взобраться по щели и сбежать. Пустой желудок подталкивал его сделать это немедленно, но он решил, что будет разумнее появиться снова ночью. Поэтому он прополз немного назад по тому же пути, по которому пришел, и стал ждать наступления сумерек.
Когда Хонус наконец выбрался из щели, он оказался на склоне над Куприком. Он не мог видеть яму, в которую его бросили, только убогий набор лачуг, а под ними – сам город. Спускаясь по склону, Хонус обходил лачуги стороной и следил за тем, чтобы его никто не видел, пока он не вернется в гостиницу. Там все замолчали, когда он вошел в общий зал, и люди расступились, пропуская Хонуса, когда он подошел к трактирщику. Несчастный человек стоял как парализованный, его лицо было бледным от ужаса.
«Некоторое время назад ты передал мне сообщение, – сказал Хонус жестким голосом. – Приглашение в ловушку.
Трактирщик только кивнул.
– Полагаю, вы поступили так из трусости, – сказал Хонус, – думая, что мои нападавшие представляют большую угрозу, чем я.
Хонус ухмыльнулся так, что трактирщик задрожал.
– Это была ошибка.
– Прошу вас, сэр, пощадите мою жизнь!
– Я подумаю, – ответил Хонус. – Пока я буду думать, может быть, еда и ночлег повлияют на мое решение.
На лице трактирщика появилось облегчение.
– О, спасибо вам, сир. Я обидел вас, и с радостью заглажу свою вину. Оставайтесь столько, сколько пожелаете, и ешьте, не думая об оплате. Ваша терпеливость – достаточная плата для меня.
Затем, часто кланяясь, трактирщик провел Хонуса к свободному столу, а затем поспешил принести еду и напитки.
Пока Хонус сидел и ждал еды, в общей комнате воцарилась относительная нормальность. Тем не менее, Хонус чувствовал себя заметным, потому что, хотя посетители гостиницы держались на расстоянии, они украдкой поглядывали на него. Исключением был бард, который смотрел на Хонуса с нескрываемым восхищением. После некоторого колебания он взял кружку с элем, встал со своего места, подошел к столу Хонуса и поклонился.
– Я Фродорик из Бремвена, Кармаматус. Как поклонник и летописец доблестных деяний, могу я присоединиться к вам? Для меня будет честью выпить с человеком, достойным баллады.
– Я не ищу славы, только женщину.
Бард выдвинул стул и сел на него.
– Конечно! Конечно! Идеальный герой никогда не заботится о репутации. Это задача барда. Но поверьте мне, вы — отличный материал. Конечно, ваши отношения с трактирщиком могли бы сложиться лучше. Они начинались так многообещающе. Фраза о приглашении в ловушку – ну, она была почти идеальной. Но концовка – фу! Еда и постель? Отрезание головы лучше подошло бы к драме: