– Когда?
– Всего полмесяца назад, в Каприке.
Женщина воодушевилась.
– Где это? Далеко? Ты можешь меня туда отвезти?
– Если вы его ищете, то его там нет. Он отправился навестить Кару из баллады.
– Ты знаешь дорогу в её поместье? Если ты будешь моим проводником, я помогу тебе с шапкой, и ты сможешь оставить себе всё, что в неё помещается.
Фродорик был искушаем, но осторожничал.
– А как же твоя внутренняя тьма?
Женщина подняла меч, описала им круг над головой и метнула его во тьму.
– Ты – знак того, что я ещё могу победить. Теперь ты будешь моим проводником? Пожалуйста. Пожалуйста!
– Я могу провести тебя часть пути, – сказал Фродорик. – Я направляюсь в Винден и буду проезжать недалеко от северной границы Аверена. Я могу довести тебя туда и указать дорогу к замку Кары Однорукой. Имей в виду, что в это время года путешествовать по Аверену тяжело.
– Я проходила по гораздо более трудным тропам.
– Правда? – сказал бард. – Можно ли об этом слагать балладу?
Женщина не ответила, потому что её мысли явно были где-то далеко. Её усталость и печаль исчезли, и она улыбнулась так, что это развеяло последние страхи Фродорика. На мгновение её лицо озарилось таким сиянием, что она стала подобна богине, как гласит старая пословица. Мгновение прошло, и Фродорику показалось, что внутренняя тьма женщины поднялась, чтобы подавить её радость. Если это так, то, подумал бард, она могла бы стать подходящей героиней для баллады, хотя её конец, скорее всего, будет печальным.
44
Хонус проснулся в своей комнате задолго до рассвета, что было для него необычно. Казалось, его тело понимало, что ему некуда идти и нечего делать, и поэтому сдалось на милость усталости. Несмотря на долгий сон, он чувствовал себя разбитым и вялым. Тем не менее, он встал и выглянул в окно. Поля и горы за ними были покрыты снегом, и с серого неба всё ещё падали снежинки. Хонус подумал о Йим, которая где-то бродит на холоде.
Она могла быть где угодно, подумал он. С самого своего пребывания в Куприке он ожидал увидеть Йим, поджидающую его у Кары. Глядя на пустой зимний пейзаж, Хонус ощутил всю тяжесть своего разочарования. Он беспокоился, что Кара, возможно, права, и он состарится, ожидая Йим. Я уже чувствую себя старым.
Загадочные слова Чертополоха о «матери» дали Хонусу единственную надежду. Он планировал расспросить её об этом вчера вечером за ужином, но она не пришла. Другие дети Кары были там, и он познакомился с каждым из них. Сильнее всего на него произвела впечатление Роуз, потому что она была поразительно похожа на Чертополоха и в то же время отличалась от неё. Несмотря на кажущуюся разницу в возрасте, Роуз явно была близняшкой Чертополоха. У неё были такие же золотистые волосы, голубые глаза и тонкие черты лица, хотя кожа Роуз была румяной, а не бледной, и выражение её лица было скорее оживлённым, чем безмятежным. Однако главное отличие заключалось в том, что Роуз росла без перерывов и стала взрослой женщиной. Поэтому она была необычайно красива и держалась с достоинством молодой леди, которая прекрасно осознаёт свою привлекательность.
Когда Хонус спросил Роуз, где её сестра-близнец, её лицо на мгновение утратило свою привлекательность.
– Она спит голышом с медведями, – ответила она.
– Но я видел её только сегодня утром.
– Тогда ты знаешь о её местонахождении больше, чем я. Я думала, она пропала до весны. Роуз изящно всплеснула руками в знак отчаяния. – Она такая непоседа, я не могу уследить за ней.
Хонус больше ни о чём не расспрашивал и провёл остаток вечера, пытаясь быть радушным гостем на типичном клановом ужине, за которым сидело более двух десятков человек. Он уже сто лет не играл эту роль и чувствовал себя в ней неуютно. Он был плохим собеседником, потому что мало что помнил о своей недавней истории, не говоря уже о том, чтобы рассказывать об этом. Что касается его жизни до отъезда Йим, то она казалась ему историей другого человека, который стал ему чужим. Кара почувствовала, что Хонус не в своей тарелке, и пресекла попытки юного Кронина и Торальда расспросить его о сражениях. Тем не менее, Хонус не смог вежливо уклониться от вопросов Хаврена и вкратце рассказал о том, как в одиночку осадил крепость Бахла и преследовал похитителей Йим, что привело к её спасению. В остальном он ел молча и ушёл, как только того позволяли приличия.
Из-за того, что Хонус поздно вставал, к тому времени, как он выходил из своей комнаты, в зале уже кипела повседневная жизнь. Он спустился в комнату рядом с кухней, где домочадцы ели утреннюю кашу. Из-за того, что он опоздал, он ожидал, что каша будет холодной, и так оно и было. Хонус также ожидал, что в комнате никого не будет. Но его ждала Кара.
– Доброе утро, Хонус, – весело сказала она. – Надеюсь, твоя постель была мягче мёрзлой земли, а в комнате было теплее, чем в сугробе.
– Да, это превзошло все ожидания, – ответил Хонус. – Там даже были цветы в оттенках, соответствующих времени года.
– В последний раз в этой комнате останавливались молодожёны, – ответила Кара. – Отсюда и цветы.
– Если это любовное гнёздышко, то мне здесь не место.
– Я как раз о тебе и думала, – ответила Кара, сверкнув глазами. – Кто знает? Может, Йим объявится. Всегда есть надежда.
– Кажется, ещё вчера ты предостерегала от надежд.
– Возможно, меня воодушевило сегодняшнее чудо, ведь у тебя, кажется, вырос новый язык. Вчера за ужином ты был совсем не в себе.
– Я отвык обедать в компании. Похоже, твоя вторая дочь тоже. Я скучал по ней вчера вечером.
– Ты имеешь в виду Вайолет?
– Да. Я хотел поговорить с ней о Йим.
– Ну, нет смысла ждать её за ужином. Она редко появляется. Лучше пойти к ней в башню. Она живёт в норе под деревом. Если она захочет с тобой поговорить, то выглянет. В противном случае она не появится. Если так, то оставь её в покое. Не стоит с ней связываться.
– Она всего лишь девчонка.
– Не обманывайся внешностью. Рассердишь её, и вы разозлите Древних. А они – серъезные враги.
– Всё, чего я хочу, – это поговорить. Сомневаюсь, что это её обидит.
– Ну, там есть бревно, которое тянется от внешней стены до отверстия высоко в стене башни. Это единственный вход, и в морозную погоду по нему опасно ходить. После всего, что тебе пришлось пережить в пути, ты не должен поскользнуться и сломать себе шею, так что будь осторожен. О… и не бери с собой ничего железного. Это все советы, которые я могу дать, кроме как посоветовать больше говорить за ужином. Вчера ты не был таким застенчивым со мной, слава Карм за это!
– Это потому, что мы старые друзья.
– О, мы не старики. По крайней мере, я не старуха. И ты тоже, просто обветренный. Ты слишком долго провёл на улице. Это не пошло тебе на пользу, но ничего страшного. Отдых пойдёт тебе на пользу. Что ж, мне пора. Мать клана действительно возглавляет большую семью, и они приберегают свои ссоры для зимних месяцев. Сегодня речь идёт об овсяных полях и бродячих овцах. Это серьёзное дело, Хонус. Поверь мне, очень серьёзное. Да придаст мне сил Карм!
Кара поспешила уйти, оставив Хонуса доедать холодную кашу. Покончив с едой, он вернулся в свою комнату. Там он проверил карманы на наличие чего-нибудь железного, затем надел плащ и направился к башне Чертополоха. Бревно, о котором говорила Кара, служило мостом через трёхметровую пропасть между башней и стеной, окружавшей зал клана. Оно было не толще человеческого бедра, так что служило не только мостом, но и препятствием. Снег на его поверхности был нетронут, тонкая белая полоска контрастировала с тёмным камнем башни. Хонус ступил на неё и поспешил к низкому проёму на дальней стороне. Чтобы войти, ему пришлось пригнуться.
Оказавшись внутри башни, он словно попал на бурый луг, окружённый круглой стеной, за которой не было видно ничего, кроме неба. Сквозь растения высотой по пояс была протоптана извилистая тропинка, которая вела к дереву в центре огороженной территории. Дуб рос на небольшом холме, а его узловатые корни окружали вход в нору, о которой говорила Кара. Хонус подошёл к отверстию и крикнул в темноту: