– Теодус никогда не возражал.
– Никогда?
– Ну, редко.
– Ты хочешь сказать, что он потакал твоему пороку, – сказал Дейвен. – Это была ошибка. И посмотри, чем все закончилось. Вчера ты говорил о своих чувствах к Йим. Если ты хочешь помочь ей, ты должен прекратить трансы.
– Это не так просто, – ответил Хонус.
– В большинстве случаев легче умереть, чем жить. Так вот что ты выбрал? Отказаться от своей любви?
– Она оставила меня.
Дейвен тяжело вздохнул.
– Мы уже проходили через это. Она чувствовала, что у нее нет выбора. Будешь ли ты обижаться на нее?
Хонус промолчал.
– Тогда откажись от Йим ради чужих воспоминаний, ради счастья, которое не принадлежит тебе. Но если ты это сделаешь, я скажу тебе следующее: скоро ты побываешь на Темном Пути и поймешь, что не сможешь вернуться. Он уже вошел в твое сердце. Разве ты не чувствуешь неестественный холод? Ты должен освободиться от него.
– Как?
– Ешь. Восстанови свои силы. Подчинись моей дисциплине.
– А кто сделал тебя моим хозяином?
– Разве ты не говорил, что уже семнадцать зим живешь отдельно от Йим?
– Да. И что?
– Семнадцать – роковое число, ибо оно проясняет то, что вытатуировано на твоей спине. Провидец, сделавший эти знаки, предсказал мою роль, а Карм вдохновил Провидца. Может, ты и отрекся от богини, но она никогда не отрекалась от тебя. Разве ты не вернешь ей любовь?
Хонус сидел молча, пока Дейвен ждал ответа. Прошло немало времени, прежде чем старик покачал головой и отвел взгляд.
***
Прорицательская Святейшего Горма находилось на вершине самой высокой башни Железного дворца, но солнечный свет никогда не проникал туда. Лишь одинокая масляная лампа нарушала темноту комнаты без окон. Коптящее пламя придавало воздуху резкий запах, но не ослабляло его потусторонний холод. Бледный свет лампы освещал железную дверь и стены из черного базальта, нарисованный на каменном полу круг крови, труп юноши, принесенного в жертву, и верховного жреца Пожирателя. Горм сел под защиту круга и бросил на пол набор древних человеческих костей. Они пожелтели от возраста и были испещрены рунами. Когда кости стукнулись о холодный камень, они зашевелились, словно под действием легкого ветра, и потребовалось некоторое время, чтобы они улеглись.
Когда кости стали неподвижными, Горм стал разглядывать их, отмечая, как они лежат, куда падают тени и какие руны видны. Три дня подряд он проводил этот ритуал. Каждый раз результат был один и тот же.
– Семнадцать, – произнес он в прохладную темноту. – Сегодня семнадцать.
Комната медленно нагревалась, пока Горм терпеливо ждал в круге крови, пока не стало безопасно покинуть его. Даже он не был защищен от зла своего хозяина, и кровь служила ему одновременно и подношением, и барьером. Когда Святейший счел это безопасным, он покинул башенный зал и спустился по длинной винтовой лестнице в дворцовые покои, расположенные внизу. Проходя через них в большой зал, невозможно было не заметить их запустения. Горм присутствовал при закладке фундамента Железного дворца и пережил правление всех его владык. Сооружение отражало расцвет и упадок рода. Его железный фасад был черным и масляным, когда лорд Бахл находился в полноте своей власти, и ржавым, когда власть переходила к малолетнему наследнику. Но никогда еще этот цикл не достигал такой низкой точки. Горм проходил мимо пустых комнат, окутанных пылью, и заглядывал в грязные окна, из которых виднелись башни и зубчатые стены, покрытые толстым слоем красноватой ржавчины.
Слуг оставалось мало, и даже в гарнизоне Железной гвардии было много пустых коек. Отчасти это объяснялось экономией, поскольку в казну не поступали награбленные деньги, но это также уменьшало количество потенциальных болтунов. Горм знал, что ходят слухи об отсутствии наследника. Он делал все возможное, чтобы пресечь эти разговоры, но трудно было скрыть то, что было так очевидно: Повелитель Железного дворца был всего лишь шелухой, в которой не было семени. Самое большее, на что мог надеяться Горм, – это тревожное молчание, пока не найдется наследник.
Горм вошел в большой зал, и его шаги гулко отдавались в пустом, заросшем паутиной пространстве. Миновав огромный холодный камин и неиспользуемые банкетные столы со свободными стульями, бледные от давно скопившейся пыли, он добрался до возвышенного помоста в конце зала. На нем стояли два кресла: большое, богато украшенное, на переднем плане и место Горма, чуть сзади. Последнее было скромным на вид, и мало кто догадывался, что именно в нем восседает истинный правитель Бахланда. Богато украшенное кресло было занято. Горм по привычке поклонился сидящему в нем человеку, но в его манере не было почтения.
– Мой господин, ваш сын родился в этот день, семнадцать зим назад.
Человек на троне ответил тусклым голосом.
– Так давно? Откуда ты знаешь?
– Мне рассказали кости.
Горм смотрел на лорда Бахла с едва скрываемым презрением. Он был почти богом, подумал он. Горм предположил, что когда-то Пожиратель настолько заполнил его, что после его ухода мало что осталось. Бледная, худая фигура на троне напоминала выжатую кожуру, увядший и лишенный сока кусок мяса. Его глаза, которые раньше были такими устрашающими, приобрели усталый и затравленный вид человека, который не решается заснуть из-за страха перед сновидениями.
– Зачем мне это рассказывать? – спросил Бахл. – Это бесполезная информация.
– О, она далеко не бесполезна. Время благоприятное.
– Благоприятное для чего?
– Чтобы связаться с вашим сыном и убедить его вернуться домой.
– Как? Ваши драгоценные магические кости не смогли определить его местонахождение. Я не могу говорить с тем, кого нельзя найти.
– У меня есть средство, которое поможет вам это сделать.
Выражение лица Бахла стало беспокойным.
– С помощью колдовства?
– Да. Это единственный способ.
– Почему сейчас?
– Как я уже сказал, время благоприятное.
– Тогда сделай это сам. Магия – твой удел.
– Только отец может совершить этот подвиг. Ты говоришь со страхом. Почему?
– Потому что я боюсь. Твое колдовство дорого мне обошлось.
– Ты подвел нашего господина, а не я! – сказал Горм, и его голос эхом разнесся по темному залу. – Ты был бы властелином мира – бессмертным и всемогущим, – если бы не совратил ту девушку. Неужели ты думаешь, что Пожиратель был доволен твоим поступком? Полагаешь, что ты прощен? Не бойся моего колдовства. Бойся возмездия нашего господина.
Затем Горм смягчил свой тон.
– Этот ритуал – твой шанс на искупление. Твой единственный шанс, могу добавить.
Хотя это казалось невозможным, бескровное лицо Бахла стало еще бледнее.
– Что я должен сделать?
– Присоединяйся ко мне на вершине высокой башни в сумерках.
После того как Святейший удалился, лорд Бахл позвал слугу, чтобы тот принес ему вина. Из боковой двери появился пожилой мужчина, который принял просьбу и тем же путем удалился, чтобы выполнить ее. Бахл редко начинал пить так рано, но ему нужно было заглушить свои опасения. Горм наводил на него ужас, а мысль о посещении высокой башни вызывала страх. Тем не менее, он не видел другого выхода. После своего падения он узнал, кто обладает реальной властью в Железном дворце. Это был не он. Бахл был уверен, что так было всегда. Даже когда он вспоминал пик своего могущества – когда он командовал завоевательными армиями и покорял людей одним взглядом, – казалось, что истинное мастерство кроется где-то в другом месте. Я был лишь сосудом власти, думал Бахл, когда-то полным, а теперь пустым. Но власть никогда не была моей. Я лишь думал, что это так. Такие мысли вызывали у лорда Бахла горечь, но не бунт. Против Пожирателя невозможно восстать.
Слуга принес кубок с вином. Выпив, Бахл окинул взглядом зал. Черный камень был покрыт слоем пыли, а пятна крови на полу давно поблекли. Владыка Бахланда попытался вспомнить, когда этот зал был резиденцией власти и наполнялся народом. Воспоминания о тех временах поблекли вместе с пятнами крови. Они казались сценами из чужой жизни и были туманны, как слухи. В основном он вспоминал кошмарные города, залитые кровью, людей, превращенных в бешеных зверей, жестокие пытки и всепроникающую атмосферу страха.