– Хонус, я люблю тебя с тех пор, как наши души соединились, когда я вернула тебя к жизни.
Это был первый раз, когда Йим призналась в содеянном, но Хонус, похоже, не удивился.
– Наша любовь не была даром Кара, – прошептала она, – она была твоей. И я хочу – мне нужно – испытать её в полной мере.
Йим поцеловала его в губы.
– Займись со мной любовью.
Йим показалось, что лицо Хонуса смягчилось прямо у неё на глазах, как смягчаются скалистые горы весной. Его пальцы коснулись её лица нежно, как тёплый ветерок. Это прикосновение было его ответом, и оно говорило ей о его нежности, тоске и обожании. Оно также было пронизано первобытной страстью, которая более чем намекала на предстоящую незабываемую ночь.
Губы Хонуса нежно коснулись её губ. Они задержались там, становясь всё более жаждущими и страстными. Когда Йим почувствовала, что больше не может выносить, когда между её телом и Хонусом что-то есть, она с его помощью сняла платье. Было так приятно стоять перед ним обнажённой, видеть, как он смотрит на её тело, и чувствовать, как его руки исследуют его. Она ненадолго отдалась его ласкам, прежде чем снять с него одежду и заново открыть для себя его тело.
Когда они оба разделись, то легли в постель. По мере того как свет, проникавший из слухового окна, угасал, пальцы, губы и языки делали то, что не могли сделать глаза. Йим чувствовала себя музыкальным инструментом, по которому играет мастер. Его игра была столь же восхитительной, сколь и новой. Когда он наконец вошёл в неё, Йим была готова и ждала этого. Она задрожала от наслаждения. Вскоре радость и удовольствие стали нарастать, пока не разлились по её телу, словно волны. Она задрожала и вскрикнула в экстазе. По её телу разлилось тепло, которое было чем-то большим, чем просто тепло. Оно принесло с собой счастливое удовлетворение, смывшее скверну и боль её кошмарного свидания с лордом Бахлом.
– Йим… Йим… Йим, – прошептал Хонус голосом мягким и сладким, как сироп. Он произносил её имя, как прорицатель, взывающий к богине, и каждое слово было наполнено благоговением и преданностью. Она чувствовала себя по-настоящему любимой, и от этого ей хотелось плакать от счастья. Вместо этого она поцеловала Хонуса.
– Это действительно был мой первый раз, – сказала Йим. – То, что было раньше, не в счёт.
– Стоило ли так долго ждать? – спросил Хонус.
Йим поцеловала его в ответ и хихикнула.
– Знаешь, что самое приятное в том, чтобы проспать пять лун подряд? Мне совсем не хочется спать.
– Как насчет того, чтобы проголодаться?
Йим застонала.
– О, зачем ты это сказал? Я вдруг почувствовала голод.
Хонус встал с кровати и натянул штаны.
– Посмотрю, можно ли что-нибудь найти в кладовой.
Он открыл дверь и увидел на полу в коридоре поднос. На нём стоял кувшин с вином, два бокала и всевозможные деликатесы. Он принёс поднос в комнату.
– Подозреваю, что за это мы должны благодарить Кару. Она всегда была романтичкой.
Йим улыбнулась.
– Если бы она добилась своего, мы бы уже давно перепихнулись в таверне «Бридж». – Её лицо стало серьёзным. – А лорд Бахл, полагаю, захватил бы Аверен и весь мир.
– Ты всегда ставила других выше собственных желаний, – сказал Хонус.
– Только не сегодня! – Йим снова улыбнулась, и её улыбка превратилась в ухмылку. – Давай поедим! Но прежде чем присоединиться ко мне, сними эти штаны.
Они ели обнажёнными при свете свечей. На столе были небольшая птица, хлеб, сыр и множество сладостей. Утолив голод, Йим окунула пальцы в миску с мёдом и намазала им соски.
– Что ж, кому-то лучше это слизать, – сказала она. Так началась игра влюблённых, в которой мёд мазали всё более изобретательными способами. Всё закончилось любовью на усыпанном цветами полу.
После этого они ещё немного поели, стряхнули с влажной кожи лепестки фиалок и легли спать. Там Йим заявила, что в знак уважения к Карм она намерена поцеловать каждый шрам, полученный Хонусом во время служения богине. К тому времени свеча догорела, и ей пришлось искать каждый шрам на ощупь. Ей это удалось, хотя у Хонуса была обширная коллекция старых ран, и она добавила несколько от себя.
Хонус ответил взаимностью, но ему не нужно было искать раны Йим. Он знал их все наизусть. Сначала он поцеловал маленькую отметину на её ноге в том месте, где тёмный человек парализовал её своим отравленным мечом. Йим удивилась, что он знает об этом, ведь она солгала о той встрече. Затем он поцеловал шрам от стрелы, полученной в ту ночь, когда был убит Хомми. Шрам был на спине Йим, и именно он зашил его. Затем он поцеловал отметину на её подбородке, оставленную крестьянином, желавшим её смерти. Эту отметину она получила, будучи Носительницей Хонуса. И наконец, он поцеловал длинную рану на её шее – ещё одну рану, о которой она ему солгала.
После этого они ещё раз занялись любовью, не торопясь, больше ради близости и единения, чем ради страсти. В конце концов они оба устали и, обнявшись, уснули, погрузившись в сны друг друга.
За дверью Йим и Хонуса стояли кувшины с водой и медная ванна. Они обнаружили их, когда встали посреди утра. Вода остыла, но Йим была рада возможности помыться. Хонус помыл её, а она помыла его. Это было приятно возбуждающе, и если бы Йим не чувствовала себя разбитой, она бы затащила Хонуса обратно в постель. Вместо этого она предложила пойти позавтракать.
– Кара будет ждать, – предупредил Хонус.
– Конечно, – сказала Йим. – От неё не скроешься. Нам повезло, что она нас не разбудила.
Они оделись и спустились в комнату рядом с кухней, где вся семья ела утреннюю кашу. В комнате никого не было, кроме Кары. Она сияла от радости.
– Ну, Йим, ты вчера вечером произвёла настоящий фурор! Я до сих пор в восторге, когда вспоминаю об этом.
– Полагаю, ты хочешь знать, что произошло, – сказал Хонус.
— Чёрт возьми, Хонус. Хочу ли я знать, что утром восходит солнце? Или что озеро полноводно? Я замужняя женщина с богатым воображением. Мне не любопытно, я рада за вас обоих. И кстати, уже пора! Итак, Йим, что такого сказала тебе Вайолет, чего я не говорила раньше?
– Что это будет безопасно.
– Безопасно? Я не понимаю.
– Ты знаешь о том, что находится внутри меня. Она заверила меня, что это не причинит вреда.
– Ну и что с того? Что ж, это точно. Ты прекрасно выглядишь. Хонус тоже. Может, теперь ты дважды подумаешь, прежде чем отправиться туда, куда ты знаешь куда, и вместо этого выберешь счастье.
– Чертополох рассказала мне и другое, – сказал Йим. – Она также сказала, что я должен уехать весной.
Услышав эти слова, Хонус и Кара уставились на Йим. Атмосфера в комнате изменилась, когда на глазах у Йим выступили слёзы. Хотя она была уверена, что они с Хонусом снова займутся любовью и проведут вместе несколько нежных мгновений, она чувствовала, что прошлая ночь никогда не повторится. Её слова породили ощущение обречённости, которое не исчезнет, пока она не сделает то, что должна. Йим лучше, чем кто-либо другой, понимала, какую ужасную цену придётся заплатить за бездействие и с какими ужасами ей предстоит столкнуться.
Хонус взял Йим за руку и нежно сжал её.
– Когда ты хочешь уехать?
Йим вздохнул.
– Как только сможем.
В зале не было карт Бахленда. Кара сомневалась, что их можно найти за пределами Бремвена, ведь владения лорда Бахла были местом, которое мало кто посещал. Тем не менее, она навела справки и узнала о человеке, который кое-что знал о Бахланде, потому что его брат побывал там. Кара послала за ним, и он пришёл на следующий день. Это был торговец мехами по имени Датлан, худощавый мужчина средних лет с обветренным лицом, длинной рыжей бородой и такими же волосами. Он встретился с Хонусом и Йим в маленькой комнате рядом с прихожей.