Раздался голос.
– Она у тебя?
Многие голоса ответили:
– Да.
Йим услышала, как открылась внутренняя дверь. Раздался голос:
– Принесите свет!
Вскоре на лестнице зажегся свет факелов. Мгновение спустя Йим увидела, как факелоносцы спускаются по лестнице. Они были одеты в мантии жрецов Пожирателя. Когда они вошли в комнату, Йим увидела своих похитителей. Все семеро мужчин, которые ее удерживали, были похожи на солдат, несмотря на то, что на них не было доспехов и оружия. Однако главным, похоже, был жрец.
– Свяжите ей руки и заткните рот.
Запястья Йим были скрещены за спиной и надежно связаны веревкой, такой гладкой, что она казалась шелковой. Кожаный кляп быстро заменил ладонь, зажимавшую ей рот. Кожа выглядела новой. Она была смазана ароматной специей. Затем один из мужчин обыскал ее и забрал нож.
– Теперь повязка на глаза, – сказал священник.
Чёрная шёлковая повязка легла на глаза Йим, и она снова оказалась во тьме.
– Хорошая работа, ребята, – сказал голос священника. – Мы заберём её отсюда.
Руки, сжимавшие её запястья, сменились другими. Йим услышала удаляющиеся шаги, а затем снова заговорил священник.
– Миледи, вам нужно будет подняться по лестнице, боюсь, их будет довольно много. Мы будем идти медленно, чтобы вы не ударились.
Миледи! – подумала Йим. Так люди Бахла называли меня раньше. Они должны знать, кто я! Более того, Йим поняла, что они ждали ее и приготовили ловушку. То, как она была так быстро схвачена в темноте, свидетельствовало о точности, достигнутой долгим сверлением. Эта веревка была оставлена, чтобы заманить меня сюда.
Что пугало Йим даже больше, чем перспектива быть пойманной, так это вероятность того, что её поимка – дело рук Фроана. Вместо того чтобы подойти и поприветствовать её, он связал её, как воровку. Это, конечно, не предвещало ничего хорошего в их разговоре, особенно кляп.
– Идите, – сказал священник. Руки, сжимавшие запястья Йим, мягко подтолкнули её вперёд. Через несколько шагов они остановились. Она услышала, как один из её похитителей сказал:
– Вы стоите перед лестницей, миледи.
Йим нащупала ногой первую ступеньку. Затем её заботливо подтолкнули вверх по лестнице, пролёт за пролётом. В конце концов она остановилась на площадке и услышала, как со скрипом открылась дверь. Затем она снова стала подниматься по лестнице, только теперь это была винтовая лестница без площадок. Воздух был сырым и холодным, и от него исходил неприятный запах, похожий на смесь дыма и гнили.
К тому времени, как похитители остановили Йим, открыли ещё одну металлическую дверь и втолкнули её в комнату, у неё уже болели ноги. Они водили её из стороны в сторону, пока она не коснулась чего-то коленями.
– Позади вас кровать, миледи. Сядьте на неё.
Йим так и сделала.
– А теперь лягте на спину.
Йим подчинилась и почувствовала, как похитители схватили её за лодыжки.
– Не волнуйтесь, миледи, – сказал голос. – К вам будут относиться с величайшим почтением.
После этих слов её ноги раздвинули и надели на лодыжки кандалы. Внутри кандалы были мягкими, но держали крепко.
Затем Йим заставили сесть на кровать, чтобы развязать ей запястья. После того как её освободили, ей велели снова лечь и надели на запястья мягкие наручники. Из-за этих ограничений Йим пришлось принять позу «орёл». Она могла двигаться, но только в определённых пределах, и её руки не могли коснуться лица. Наконец, к облегчению Йим, с неё сняли повязку и кляп.
Йим огляделась. Она находилась в комнате без окон, с потолком, полом и стенами из тусклого чёрного камня. Она лежала на пуховом матрасе, прикованная к большой железной кровати. Она была изящно сделана, учитывая её назначение. Четыре столба были отлиты в форме детально проработанных солдат, каждый из которых тянул за цепь кандалов. На искусно вырезанном столе из чёрного дерева стояла масляная лампа в форме серебряного черепа. На столе также стоял серебряный поднос. На нём располагалась золотая чаша с медовыми фруктами, а также золотой кувшин для вина и кубок.
Йим уделила этим предметам меньше внимания, чем мужчинам в комнате. Все они были одеты как жрецы. Сначала их было четверо, но двое ушли, когда с неё сняли кляп и повязку. Собравшись с духом, Йим возмущённо произнесла:
– Что всё это значит?
Старший из оставшихся жрецов улыбнулся, похоже, его позабавил тон Йим.
– Что ж, миледи, всё это ради вашей же безопасности. Вы должны признать, что были неосторожны. Лазать по стенам ночью! Вам повезло, что вы не пострадали.
– Мне нужно было как-то попасть внутрь.
– Наша дверь всегда была для вас открыта. Вам нужно было только прийти. Мы бы вас приняли.
— Наверное, вот так.
— Признайся, в прошлом ты доставляла немало хлопот.
— А что лорд Бахл говорит об этом обращении с его матерью?
Священник улыбнулся.
– Мне сказали, что он скорбит о её безвременной кончине.
Йим посмотрел священнику в глаза и увидел, что тот отчасти говорит правду: Фроан считал, что она умерла, хотя священник и не знал, скорбит ли он об этом.
– Тогда он будет рад узнать, что это не так, – сказала Йим.
Священник пожал плечами.
– Может быть. Кто знает? Не мне об этом судить.
– А кому?
– Ну конечно, Святейшему. Кто ещё мог бы сообщить такие радостные новости? – священник язвительно ухмыльнулся. – Или нет, как он сам решит. Это вы двое можете обсудить.
– Когда?
– В своё время, миледи. В своё время. А до тех пор за вами присмотрит этот святой человек. – Он кивнул в сторону другого священника, молодого, долговязого, с худым лицом, ястребиным носом, прыщавым лицом и копной непослушных светлых волос.
– Он будет давать вам еду и питьё, купать и одевать вас, – священник с отвращением посмотрел на неглубокую металлическую ванну, – и выполнять другие необходимые функции. Моё бдение окончено. Я желаю вам счастливого пути, миледи.
Старший жрец вышел из комнаты, и Йим сосредоточила своё внимание на оставшемся.
– У тебя есть имя?
– Можете называть меня Святым.
– А что, если я не считаю тебя святым? – спросила Йим.
– Но я свят, миледи, – сказал священник, саркастически выделив последнее слово. – Святость – это сила, и ты увидишь, что я могущественен. Ты ешь и пьёшь с моего позволения. Если ты хочешь сделать воду, то должна попросить меня о помощи.
– Кажется, ты забыл, кто я такая, – сказал Йим.
– Для меня ты всего лишь дыра. Один Бахл вошёл в неё, а другой вышел. Не думай, что ты какая-то особенная.
– Твой бог внутри меня, – сказала Йим, всё ещё пытаясь найти хоть какое-то преимущество. – Если не веришь, прикоснись к моей плоти. Она такая же холодная, как у твоего господина.
– Мой господин – Всевышний. Бахл – всего лишь его орудие. Что касается твоего холода – он скоро уйдёт, хотя я сомневаюсь, что ты будешь этому рад.
– Ты говоришь о сосунке? – спросил Йим.
Бледное лицо молодого священника стало ещё бледнее. Он отказался отвечать и, казалось, был поглощён разглядыванием своих ногтей.
– То есть я не должен был об этом знать?
Священник продолжал смотреть в сторону.
– Когда Всевышний посетит меня – а он непременно это сделает, – я скажу, что ты мне всё рассказал.
Йим увидела, как лицо священника стало ещё бледнее. Она улыбнулась.
– Или нет, как я сочту нужным. А теперь назови мне своё имя.
– Ты знаешь только одно слово.
– Пожиратель в моём сыне не обретёт полную силу, пока он не выпьет моей крови в ходе ритуала, называемого кормлением. Без кормления не будет Возрождения. Пока этого не произошло, я действительно очень ценна. Так что лучше назови мне своё имя.