Йим услышала, как открылась дверь и послышались шаги по каменному полу. Затем кто-то поднял её и усадил. Она услышала голос Горма.
– Ты можешь выпить сама, или мы заставим тебя. Что ты выберешь?
Йим ответила смиренным тоном:
– Я буду сотрудничать.
Почувствовав, как край кубка касается её губ, она открыла рот, чтобы выпить его содержимое. Жидкость была подслащена мёдом, чтобы скрыть горечь. Тот, кто держал кубок, наклонил его, и ей пришлось сделать большой глоток. Йим глотала так быстро, как только могла, но всё равно немного зелья потекло по её подбородку и шее. Когда кубок опустел, она легла. Кто-то вытер пролитую жидкость и соскрёб засохшую корку с её глаз.
Йим услышала голос Горма.
– Подожди немного, чтобы лекарство подействовало, а потом проверь её с помощью иглы. Подними её, когда она будет готова.
Затем Йим услышала, как кто-то уходит. Она предположила, что это был Горм.
***
Жрецы по очереди несли Хонуса на плечах вверх по длинной винтовой лестнице. Хонус хотел было воспротивиться, но не увидел в этом смысла. Сопротивление ничего бы не изменило, как и его тщетная атака. Кроме того, его вес доставлял жрецам немало хлопот, заставляя их потеть и задыхаться при подъёме. В конце концов они открыли люк и выбрались на квадратную площадку из смазанного маслом железа. Она была всего шесть шагов в ширину. Хонус понял, что находится на самой высокой башне дворца. На площадке не было перил, и она отличалась лишь двумя особенностями. В центре стоял прямоугольный базальтовый блок. Камень был высотой по пояс и имел такие размеры, что на нём мог лежать человек. Другой особенностью был железный столб у края площадки. Хонус не помнил, чтобы видел его с земли, и предположил, что его установили совсем недавно.
На площадке в ожидании стояли четверо жрецов. Они помогли двум другим схватить Хонуса и подвести его к столбу. Они поступили мудро, привлекая к этой задаче дополнительных людей, потому что, когда они подвели Хонуса к краю платформы, он попытался спрыгнуть и утащить за собой нескольких своих похитителей. Хонуса одолели числом, и его крепко привязали к столбу лицом к каменной плите. После этого все жрецы ушли.
Хонус всё ещё мог двигать головой, поэтому он огляделся. Солнце стояло низко, окрашивая океан и залив в золотистые тона. Красота открывавшегося с высоты вида контрастировала с тяжестью его положения. На каменной плите лежал нож из обсидиана. Этот стекловидный чёрный камень иногда использовали для изготовления ножей, потому что из него можно было выточить очень острый, хотя и хрупкий, клинок. Каменный клинок в форме листа был большим, а один его конец был обмотан вареной кожей, чтобы получилась рукоять. Хонус подозревал, что этим клинком ему перережут горло во время какого-то колдовского ритуала.
***
Йим лежала неподвижно, ожидая, что в любой момент может почувствовать укол. Казалось, ожидание длилось целую вечность. Затем она почувствовала, как чья-то рука схватила её за ногу, и была благодарна за это предупреждение. Вскоре после этого игла вонзилась в самую чувствительную часть её стопы. Она собрала всю свою волю, чтобы никак не реагировать, прекрасно понимая, что от этого зависит её судьба. Игла, должно быть, была смазана ядом, потому что боль была гораздо сильнее, чем обычно. Тем не менее, Йим оставалась неподвижной. Даже после того, как иглу вынули, нога продолжала болеть.
– Кажется, она готова, – сказал голос.
С её лодыжек и запястий сняли кандалы. Каждый раз, когда с неё снимали кандалы, она безвольно опускала руку. С неё сняли одежду и искупали в холодной, резкой на вкус воде. В этот раз ей вымыли волосы, а гребень нашли и выбросили. После того как Йим вытерли, её одели во что-то похожее на тунику без рукавов, которая доходила ей до колен. Её талию стягивал пояс, а на шее была повязана ткань – возможно, шарф, – которая закрывала шрам. Всё это время с ней обращались как с тряпичной куклой, и она старалась вести себя соответственно.
Когда с этим было покончено, её перекинули через чьё-то плечо и вынесли из комнаты. Вскоре тот, кто нёс её, сменил походку, и у Йим возникло ощущение, что он поднимается по лестнице. Она услышала скрип петель и стук металла о металл. Когда её подняли ещё на несколько ступенек, она почувствовала дуновение ветра и запах моря. Йим также услышала приглушённый стон. Судя по звуку, человек был в отчаянии. Затем её положили на что-то твёрдое и прохладное. Она была похожа на камень. Когда кто-то расправил складки её одежды, она почувствовала, как металл закрывает её лицо. Должно быть, это моя маска. Она повторяла все черты её лица. Йим могла дышать через ноздри, но не через рот. Она знала, что над её губами находится пара золотых губ, которые слегка улыбаются.
По ощущению соленого бриза и легкому теплу солнечных лучей на коже Йим поняла, что ее босые ноги указывают в сторону океана. Единственное место, где она могла быть, – это верхушка башни без окон. Они готовятся к кормлению, подумала Йим. Тот факт, что они положили ее на камень без маски, казалось, свидетельствовал о том, что Фроан еще не присутствовала. Поэтому она оставалась совершенно неподвижной. Слишком быстрое разоблачение все испортит. У меня будет только один шанс застать Горма врасплох. Йим знала, что должна дождаться явного признака того, что Фроан прибыл. Я ничего не буду делать, пока не услышу его голос.
***
После того как Хонуса привязали к железному столбу, его оставили в покое до тех пор, пока солнце не приблизилось к горизонту. Затем люк снова открылся, и появился жрец, который нёс обмякшее тело женщины в белой тунике без рукавов. Страх Хонуса усилился, когда он увидел её длинные волосы цвета грецкого ореха, но когда он увидел её лицо, страх перерос в мучительную боль. Он попытался крикнуть «Йим!», но кляп превратил её имя в невнятный стон. Жрец уложил её на каменную плиту и накрыл лицо золотой маской. Она напоминала улыбающуюся женщину с крючковатым носом и заострённым подбородком и, казалось, насмехалась над красотой Йим. Однако Хонуса больше беспокоило другое. Прежде всего, Йим была безвольной, и это заставляло его думать, что она либо мертва, либо находится под действием чар. Его также беспокоили её глаза. Они были закрыты, но выглядели неправильно. Маска скрыла их, прежде чем он успел как следует их рассмотреть, но ему показалось, что они впали в спячку.
Хонус немного успокоился, увидев, что Йим дышит. Затем он понял, что его облегчение было эгоистичным. Если бы Йим была мертва, она была бы неуязвима для дальнейшего вреда. Тогда Хонус испугался, что его привели сюда, чтобы он стал свидетелем какого-то жестокого поступка по отношению к Йим перед его смертью. Словно в подтверждение его опасений, появились другие жрецы с чашами крови, от которых слегка исходил пар на прохладном океанском ветру. Широкими кистями они нарисовали на платформе кровавый круг, охватывающий всё, кроме четырёх углов. Масло на железной площадке мешало им работать, и им пришлось много раз наносить кровь заново, прежде чем круг стал идеальным.
Жрецы работали молча, общаясь с помощью жестов, так что единственными человеческими звуками были попытки Хонуса позвать Йим по имени. В конце концов он тоже замолчал. Когда они закончили рисовать круг кровью, жрецы ушли. Вскоре после этого из люка появился новый жрец. Хонус узнал серебряную цепочку, на которой висел кулон жреца: она указывала на то, что он использовал железное заклинание. Этот жрец внимательно осмотрел кровавый круг, после чего спустился в люк и вернулся с двумя другими мужчинами. Одним из них был темноволосый и бородатый священник с молодым лицом, у которого на золотой цепочке висел железный кулон.
Третьим был тот, кто привлёк внимание Хонуса. Это был молодой человек, чья туника без рукавов была такой же, как у Йим, только чёрного цвета. Его каштановые волосы и черты лица были так похожи на черты Йим, что не оставалось сомнений в том, что он её сын. Тем не менее, сходство подчёркивало различия. Лицо Йим было нежным, а лицо Фроана – суровым. В нём не было той злобы, которая читалась во взгляде бородатого жреца, но потенциал был. Более того, пронзительный взгляд определённо принадлежал лорду Бахлу. Радужная оболочка Йим была тёмно-коричневой, а у Фроана она была настолько светлой, что казалась едва заметной коричневатой дымкой, окружающей две чёрные дыры.