– Я боюсь, что принесет рассвет, – сказал он. Затем он солгал. – И я уверен, что море забрало тело твоей матери.
Они поднялись по ступеням, высеченным в прибрежной скале, и перебрались на узкий уступ за задней стеной дворца. Когда Хонус добрался до расщелины, где лежали спрятанные вещи, он спустился вниз и достал их. Он также поднял плащ Йим и отдал его Фроану. Они отправились на юг как раз в тот момент, когда небо на востоке начало светлеть. Фроан и Хонус устали, но они знали, что Бахленд находится на грани анархии и не все зло покинуло этот мир. Они шли до полудня. Затем они присели отдохнуть, когда со стороны Железного дворца начал подниматься столб черного дыма.
59
Хонус и Фроан ели свою первую совместную трапезу в неловком молчании. Вместо того чтобы разговаривать, они наблюдали, как дым от далекого дворца застилает небо. Хонус не знал, что сказать, и чувствовал, что Фроан чувствует то же самое. Хотя Хонус стал Сарфом Теодуса только в шестнадцать лет, он не мог не воспринимать Фроана как мальчика. Более того, их различия выходили далеко за рамки возраста. Различались все аспекты их жизни: Фроан вырос с Йим в Серых болотах. Хонус достиг зрелости в храме Карм, так и не увидев родителей. Кроме этих нескольких фактов, Хонус ничего не знал о жизни Фроана, кроме того, что тот был лордом Бахлом. Он полагал, что Фроан так же ничего не знает о нем.
Йим – это все, что нас объединяет, подумал Хонус. Тем не менее, это казалось важной связью. Йим любил Фроан, и, чтобы почтить ее память, Хонус считал, что должен попытаться подружиться с ее сыном. Размышляя, как преодолеть пропасть между мальчиком и собой, он вспомнил о Йим и вдохновился.
– Ты когда-нибудь ел древесных личинок?
Фроан перевел взгляд на Хонуса, явно удивленный вопросом.
– Это было любимое лакомство мамы.
Фроан грустно улыбнулся при воспоминании.
– Она так радовалась, когда находила их. Тогда мы устраивали маленький пир.
– И тебе они нравились?
– Конечно. Они как грибы, только кремовые.
– Так мне говорила твоя мама. Но, по правде говоря, я не мог вынести их вида. Твоя мать смеялась надо мной и говорила: «Я думала, Сарфы храбрые». Тогда она была всего лишь моей рабыней, но я уже подозревал, что она обладает силой.
– Я никогда не считал маму могущественной.
– К тому времени, когда она терроризировала меня этими личинками, она успела вылечить сумасшедшую, победить колдуна и получить видение о резне на перевале Карваккен.
– По всему Железному дворцу висели картины той битвы, – сказал Фроан. – Она что-нибудь рассказывала об этом?
– Это потрясло ее, – сказал Хонус, вспоминая последствия видения Йим и то, какой потрясенной и уязвимой она выглядела. – Она сказала, что была по пояс в крови.
Фроан покачал головой.
– Я всегда думал, что на гобелене кровь преувеличена. – Он вздрогнул. – Этот дворец был ямой ужасов. Я называл его домом!
– Это был не твой дом. Это было логово Пожирателя.
– И Горма.
– Кто он?
– Священник с золотой цепью. Он сказал, что был свидетелем той битвы, и я верю, что он сказал правду. Но он лгал и о других вещах. Например, о том ритуале. Он должен был знать, что под маской скрывается мама, и все же он... – Лицо Фроана покраснело. – Он заслужил то, что с ним случилось!
– И теперь он предстанет перед Карм для вынесения приговора. Если ты прав, то этого суда он долго избегал.
– Даже когда я был лордом Бахлом, я боялся его. – Фроан покачал головой. – Я подозреваю, что это он убил моего отца, а не мама.
– Твоя мать точно не убивала.
– Тогда дух отца солгал мне, или, по крайней мере, исказил правду. Вот почему я сбежал. Он сказал, что мне суждено стать великим лордом, хотя и не сказал, каким именно. – Фроан вздохнул. – Я дурак, да еще и злой.
– Ты такой, если не хочешь меняться, – сказал Хонус. – Не хочешь еще погулять?
– Пойдем. Если бы я не мог идти отсюда, я бы полз.
Пробираясь по задворкам Бахланда, они продолжали вспоминать Йим, восполняя пробелы, которых не знал другой. Чем больше они разговаривали, тем больше привыкали друг к другу. Когда наступили сумерки, они разбили лагерь без костра, хотя с запада дул прохладный ветер. Фроан достаточно хорошо знал своих бывших подданных, чтобы согласиться с Хонусом в том, что лучше их избегать. Поскольку Хонус потерял свой плащ в Железном дворце, они разделили плащ Йим.
***
Кара проснулась от неожиданности. Хаврен мирно похрапывал рядом с ней, но казалось, что у изножья их кровати стоит призрак. Потом она поняла, что это всего лишь Чертополох. Ее бледная кожа казалась белой в полумраке спальни, и она все еще была влажной после долгого купания в долине фей. В мокрых волосах красовалась гирлянда из белых роз, и больше ничего. Кара уже собиралась отругать ее за то, что она разгуливает без одежды, но тут ей стало интересно, как ее дочь попала в поместье, которое было заперто на ночь.
– Мама, – сказала Чертополох мягким голосом, пронизанным радостью. – Мама спасла мир!
– Ты имеешь в виду Йим?
– Да.
– Когда она вернется?
– Никогда.
Глаза Кары наполнились слезами.
– Она умерла.
– Не печалься, мама. Умерло только тело матери.
– А Хонус?
– Кармаматус жив. Но его сердце ранено, и он должен отправиться в далекое путешествие, чтобы исцелить его. Не надейтесь увидеть его в мире живых.
– Значит, я никогда не узнаю, что с ним будет дальше?
– Со временем ты узнаешь, мама. Однажды мы отправимся в Бремвен и услышим эту историю от твоей тезки. Она будет знать ее лучше всех.
Кара была в замешательстве, но повернулась, чтобы разбудить мужа и рассказать ему о том, что стало для нее понятным. Когда она оглянулась на Чертополох, той уже не было.
***
Хонусу и Фроану потребовалось семь дней, чтобы добраться до границ Бахланда, и еще три дня, чтобы добраться до большой деревни. За это время им стало легко в компании. Когда деревня появилась в поле зрения, Хонус скинул свой мешок, достал золотую маску и протянул ее Фроану.
– С этим ты сможешь начать новую жизнь.
Фроан посмотрел на него с удивленным и немного обиженным выражением лица.
– Что ты имеешь в виду?
– Я привел тебя в безопасное место, чтобы почтить память твоей матери. За это ты мне ничего не должен, поэтому я не буду тебя больше обременять. На это золото можно купить прекрасное поместье, где ты сможешь разводить коз или выращивать урожай по своему усмотрению. Или же ты сможешь приобрести средства для торговли, хотя я надеюсь, что она не будет связана с оружием.
– Я думал, мы будем вместе, – сказал Фроан. – Как вы с Теодусом.
– Теодус был святым человеком. Я всего лишь Сарф. Нет... я даже не это.
– Я потерял маму. Неужели я потеряю и тебя?
Хонус посмотрел на Фроана и увидел, что в его глазах стоят слезы.
– Я стар и бесполезен. Что толку от Сарфа, который отказался от меча?
– Когда ты это сделал?
– Мне очень помог совет ребенка. Она сказала, что оружие – не инструмент Карм. После того, что я увидел, я решил прислушаться к ее мудрости, – ответил Хонус. – Поскольку мое единственное умение – убивать, толку от меня будет немного.
– Ты послужишь хорошим примером, – сказал Фроан, – особенно для того, кто когда-то был лордом Бахлом. Пожалуйста, Хонус, нам незачем расставаться.
– Но что ты хочешь делать?
– Понятия не имею, – сказал Фроан. – А что ты хочешь делать?
– Я всю жизнь скитался, – сказал Хонус. – Хорошо бы остепениться.
– По-моему, неплохо. Но где?
– Где-нибудь вдали от проторенных дорог. – Хонус на мгновение задумался. – Лувейн.
– Провинция, разоренная первым лордом Бахлом?
– То же самое. Это может показаться странным выбором, но если мир изменился – а я верю, что это так, – то Лувейн изменится больше всего.