Первое, что увидел Виталька, ворвавшись в кабинет своего шефа, была лежавшая у него на столе точно такая же газета.
— Ага! Стало быть, уже читали?
— Читал, читал, — озабоченно кивнул Рощин. — Присаживайся, Виталий.
— Ну и что вы об этом скажете?
— Что скажу? Оч-чень все это некстати. И может значительно осложнить нашу работу…
— А по-моему, это форменная дезуха с чужого голоса! — выпалил Калашников. — Наверняка эта дамочка кого-то покрывает. Уж больно она разоткровенничалась.
— Не исключено и такое. Разберемся со временем… Ты лучше скажи: есть у тебя что-нибудь новое?
— Конечно, есть! А чего случилось-то, Михалыч? Опять думаки наседают?
— Не говори, совсем одолели, — вздохнул Алексей Михайлович. — На днях были у генерального. Сегодня вот ко мне пожаловали. Всей комиссией по расследованию. Газетку эту, между прочим, они мне презентовали.
— Вот оно что…
— Ну рассказывай, голуба, что еще тебе удалось выяснить?
— Насчет связей Широкова с теневиками у меня больше нет никаких сомнений. Эх, знать бы только: почему они его убрали? — О том, что действительно произошло в злополучном подъезде, Виталька решил до поры умолчать.
— А факты? Факты у тебя есть? — перебил Тишайший.
— Дайте срок. Будут и факты.
Алексей Михайлович вновь сокрушенно вздохнул. Казалось, он был чем-то серьезно расстроен, но все не решался поведать об этом Калашникову.
— А вот со временем у нас плохо, Виталий. Очень плохо, — наконец произнес он.
— Не понял?.. Да что случилось-то, Михалыч?! Я ведь по вашему лицу вижу…
— Понимаешь, голуба, — уклончиво начал Рощин. И, обреченно взмахнув рукой, резанул напрямик: — В общем, я должен тебе сообщить, что генеральный принял решение отстранить тебя от расследования… — Виталька невольно встрепенулся: — Нет, нет! Никто не сомневается в твоих профессиональных качествах, — поспешил заверить его Алексей Михайлович. — Дело в том, что эти думские деятели убедили генерального создать оперативную следственную бригаду. Совместно с ребятами из МУРа. Так сказать, чтобы не копать в разные стороны…
— Все ясно, — угрюмо кивнул Виталька. — Попросту говоря, собрать всех до кучи, чтобы чего лишнего не накопали… Ну и кто же будет возглавлять эту опергруппу?
— Предположительно старший следователь Корнейчук…
— Ну все, — горько усмехнулся Калашников. — Пиши пропало дело… После Корнейчука там и вовсе никаких концов не найдешь!
— Напрасно ты так, Виталий, — покачал головой Рощин. — Владимир Николаевич…
— Да знаем мы его оба как облупленного! Разве не так?!
Алексей Михайлович хотел было возразить, но раздумал и молча покачал головой.
— Когда сдавать дела? — помолчав, сухо осведомился Виталька.
— Сегодня, голуба. Прямо сегодня… И вот что, а не пойти ли тебе в отпуск? Ты ведь у нас уже второй год без отпуска вкалываешь?
Калашников с интересом вскинул брови:
— Это что, тоже думаки вас надоумили — сплавить меня куда подальше?
— Ну зачем же так? Это я сам вспомнил. — Алексей Михайлович доверительно взглянул в глаза молодому следователю: — Ты вот что, Виталий. Не подводи меня, старика. Лучше напиши заявление… Отдохнешь хорошенько. Наберешься сил. А потом опять займешься делом своего капитана…
— Ладно, — угрюмо буркнул Калашников. — Будет вам отходная…
— И еще. Это, конечно, не мое дело советовать, чем тебе на досуге заниматься. Но будет лучше, если ты постараешься держаться подальше от дела Широкова. Ты меня понял?
— Понял…
— Вот и договорились, — с облегчением вздохнул начальник следственного отдела. — Ну ступай, голуба моя. Готовь материалы дела к передаче…
«Иду на вы!» — все утро решительно повторяла Ника этот грозный клич легендарного древнерусского князя. Повторяла, как он, — с полной уверенностью в своей победе. И относилось это грозное предупреждение к подлому убийце или убийцам добрейшего Олежки Удальцова.
Весь предыдущий день Ника провела дома. Отлеживаясь в постели, понемногу приходила в себя и всесторонне обдумывала план мести. Увы, с какой стороны ни взгляни — все это определенно напоминало борьбу с ветряными мельницами. Или с призраками. Потому что Ника понятия не имела, кто был этот предполагаемый убийца. А равно и где его искать. Но отомстить ему было необходимо. Даже если для этого ей придется пожертвовать собственной жизнью…