Глава 5
Я слушал его, и мой мозг, который только что с гордостью освоил «Чешую» и «Зеркало», начал откровенно пасовать. Двухслойная броня, плетение на себе, дистанция в один палец… Информация наслаивалась одна на другую, превращаясь в непонятную кашу. Восторг и азарт сменились растерянностью и подступающей паникой.
— Так, подождите, помедленнее! — не выдержал я, вскинув руку. — Мне нужно так же плести, как «Чешую»? Вернее, сначала наматывать, а потом плести? Или как? Или это создаётся просто силой мысли, я представляю кокон с двумя слоями, и он появляется?
Я чувствовал, как растёт раздражение, направленное в первую очередь на самого себя. Я снова ничего не понимал.
— Лекарь, я правда за вами не поспеваю, — закончил я уже тише, и в голосе отчётливо прозвучали нотки искреннего расстройства. Я чувствовал себя тупым. Абсолютно, беспросветно тупым.
Лекарь Матвеев не проявил ни капли нетерпения. Он, казалось, был готов к такой реакции. Он терпеливо дождался, пока мой сбивчивый поток вопросов иссякнет.
— Вы не глупы, княжич, — сказал он спокойно, но твёрдо, словно читая мои мысли. — Вы столкнулись с задачей, которая требует совмещения двух разных навыков одновременно. Это сложно для всех. Ваш вопрос абсолютно правильный: «В какой последовательности?».
Он снова поднял руку, чтобы я мог видеть.
— Последовательность — ключ. Вы не можете делать это одновременно. Сначала вы формируете первый слой — основу. Она плетётся по принципу «Зеркала», — он медленно обвёл свою кисть плавным, «наматывающим» движением. — Вы создаёте тонкую, гладкую, непрерывную оболочку на заданной дистанции от своей кожи. Это первый шаг. Он самый важный. Именно на нём вы должны выдержать зазор.
Его кисть окуталась тончайшей, едва заметной плёнкой серебристого света.
— И только когда основа готова и стабильна, — продолжил он, — вы начинаете её «армировать». Поверх этой гладкой основы вы начинаете «нашивать» защитные пластины по принципу «Чешуи». Стежок за стежком, — теперь его пальцы начали делать короткие, резкие движения, и на серебристой плёнке стали появляться золотистые шестиугольники, плотно прилегая друг к другу и сливаясь в сплошной панцирь. — Они не касаются вашей кожи. Они ложатся на уже созданную основу.
Его кисть теперь была заключена в красивую, переливающуюся перчатку из золота и серебра.
— То есть, сначала «Зеркало», потом «Чешуя», — подытожил он просто. — Одно поверх другого. А не силой мысли. Магия — это не фокус, княжич. Это технология. Просто её законы отличаются от законов физики. И как в любой технологии, здесь важна правильная последовательность операций. Понятно теперь?
Он развеял плетение и посмотрел на меня.
Его объяснение, такое пошаговое, такое «технологичное», снова всё расставило по местам. Мой внутренний заводчанин получил чёткую инструкцию. Сначала одна операция, потом другая. Всё логично. Смущение и чувство собственной неполноценности отступили.
Я слушал его, и логика в его словах была безупречной. Сначала «Зеркало», потом «Чешуя». Инструкция была ясна, как на сборочном чертеже. Но именно эта ясность и высветила главную проблему, самую суть моего непонимания.
— Так… я понял… да… — пробормотал я, но тут же остановился, нахмурившись. — Но… как мне ощутить границы своего, как вы сказали… эфирного тела?
Я посмотрел на свои руки, потом на лекаря. Я чувствовал кожу, кости, мышцы. Но это… нечто другое…
— Я не понимаю. Оно как бы… выходит за меня? За моё физическое тело? — я обвёл рукой контур своего плеча, отступив на несколько сантиметров. — А где доказательство, что это не просто моё воображение?
Я чувствовал себя ужасно неловко. Страшно было показаться полным идиотом, задающим элементарные вопросы. Но для меня, для Пети Сальникова, это было не элементарно. Я будто с родного завода, где всё подчиняется законам сопромата и термодинамики, попал в какую-то шаманскую академию, где мне на полном серьёзе говорят, что духи — это норма жизни, и их надо учитывать при работе. Мой разум требовал фактов, чего-то осязаемого.
Лекарь Матвеев выслушал меня с максимальной серьёзностью. В его глазах не было и тени насмешки.
— Вы задаёте самые правильные вопросы, княжич, — сказал он медленно. — Вопросы, которые большинство ваших сверстников перестали задавать ещё в детстве, начав воспринимать это как данность. Ваш разум, «очищенный» травмой, пытается заново построить картину мира. Это не глупость. Это — научный подход.
Он на мгновение задумался, как лучше продемонстрировать ответ.