Он вышел, оставив меня наедине с новой формой, новой, ещё более пугающей проблемой и чувством подступающего голода. После пропущенного ужина желудок свело от спазма. Тело, несмотря на юность, требовало топлива, особенно после такого стресса.
Вот же чёрт… Вляпался же ты, Сальников, по самое не балуйся!
Мысль была горькой, как вчерашний отвар. Ректор. Амнезию скрывать. Играть роль перед главарём… Я отчаянно попытался вспомнить что-то из прошлой жизни. Последний день. Последний час. Но воспоминания, ещё вчера такие чёткие, теперь словно подёрнулись дымкой, ускользали.
Я умер там, что ли? — этот вопрос повис в голове ледяной глыбой. — Если да… то и тело моё там сейчас лежит… гниёт. А я здесь. Безвозвратно.
И тут же другая, более насущная мысль прервала философские терзания. Желудок снова свело пустым, голодным спазмом.
И это тело хочет есть. Хоть бы предложил чего, что ли.
Я поднялся с кровати. Ноги всё ещё были немного ватными, но держали уверенно. Я взял со стула одежду. Ткань была плотной, качественной. А ничего так, симпатично, но как-то уж слишком элегантно для меня. Простая роба подошла бы больше. Я и не помнил, когда в последний раз надевал что-то такое нарядное. Ладно… всяко лучше, чем эта белая ночнушка, напоминающая платье.
И тут меня накрыло. Я представил себе вчерашнюю картину: я, в этом дурацком белом балахоне до колен, как в ночной сорочке, с суровым лицом встаю в боксёрскую стойку и отвешиваю апперкот убийце в чёрном плаще. Картина была настолько абсурдной, что я невольно хмыкнул. Не ожидали они такого, поди… Меня позабавила эта мысль, и на фоне общего мрака это было как глоток свежего воздуха.
Тело, словно на автомате, само облачалось в новую униформу. Брюки сели идеально. Рубашка была из тонкого, но прочного хлопка. Китель оказался немного жестковатым, но сидел как влитой. Герб с вороном на груди неприятно давил, напоминая, кто я теперь такой.
Одевшись, я подошёл к двери. Матвеев был там, как и обещал, стоял в коридоре, разговаривая о чём-то вполголоса со стражником. Он почувствовал мой взгляд и обернулся.
Я решил, что перед встречей с ректором мне нужно прояснить одну вещь. Мне нужен был хоть один… не союзник, нет, этому слову я больше не верил, но хотя бы понятный мне человек.
— Лекарь… — позвал я. Он подошёл ближе. — Можно вас на секунду?
Он кивнул, его лицо было выжидающим.
— Я же… — я запнулся, подбирая слова. — Я же даже не помню, как к вам можно обращаться. «Лекарь» — это как-то… не знаю. Не по-человечески. Как вас зовут? Имя там? Или… имя-отчество?
Я не знал, как здесь принято, но мой вопрос был искренним. Я хотел знать, как зовут человека, который, помог мне с этими заклинаниями, до этого спас это тело от смерти.
Лекарь Матвеев на мгновение опешил. Он явно не ожидал такого вопроса, особенно в такой момент. Уголки его губ едва заметно дрогнули в подобии улыбки, первой за это утро.
— Меня зовут Степан Игнатьевич, — ответил он просто, без всякой спеси. — Но в стенах Академии, и особенно при посторонних, вам лучше обращаться ко мне «лекарь Матвеев» или «господин лекарь». Таков устав.
Он посмотрел на меня с новым интересом.
— А насчёт еды… я уже распорядился. Вам принесут в кабинет ректора лёгкий завтрак. Ректор Разумовский в курсе вашего состояния. Физического, — уточнил он. — Времени идти в трапезную у нас нет.
Он взглянул на большие часы, висевшие в коридоре.
— Пора идти, княжич Алексей.
— Понял. — Имя «Степан Игнатьевич» как-то сразу сделало его более человечным, реальным. Но обстоятельства требовали игры. — Я что, буду есть при этом ректоре?
Мысль показалась мне дикой. Сидеть и жевать перед каким-то местным царьком…
— Странно. К чему такая спешка? Хотя… здесь, наверное, все изрядно переполошились из-за произошедшего? Хотя вы сказали, больше никто и не знает…
Я осёкся. Ладно, слишком много вопросов. Меньше знаешь — крепче спишь. Или, в моём случае, хотя бы не так сильно паникуешь.
— Ведите меня к нему, — сказал я уже твёрже, принимая неизбежное.
Я вышел из палаты, и двое стражников тут же вытянулись по стойке смирно. Степан Игнатьевич кивнул им, и мы двинулись. Я — в центре, лекарь — чуть сбоку, а стражники — сзади, замыкая нашу небольшую процессию.
Мы шли по коридорам Северного Крыла. Они были пустынны и гулки. Раннее утро. Лишь изредка нам встречались молчаливые служащие в серой униформе, которые при виде нас почтительно склоняли головы и прижимались к стене. Ни одного студента.
Я шёл и вертел головой, пытаясь впитать как можно больше. Стены были из того же тёмного камня, что и снаружи, но гладко отполированы. Под высоким потолком висели такие же светящиеся шары, как в моей палате, но здесь они были ярче. Воздух был прохладным и пах пылью, воском и чем-то ещё… озоном, как после вчерашней битвы.