Его слова снова окунули атмосферу в холод.
— «Сломанные игрушки»? — переспросила Лина, её весёлость тут же улетучилась. — Дамиан, прекрати свою драму. Мы не игрушки.
— Правда? — он криво усмехнулся, глядя на неё. — Тебя держат здесь, потому что твой дар к артефакторике нестабилен и ты чуть не взорвала половину Южного Крыла, создавая свою очередную «гениальную» безделушку. Тебя бы отправили в изолятор для опасных магов, но твоя фамилия спасла тебя.
Затем он перевёл свой холодный взгляд на меня.
— Тебя, Воронцов, держат здесь, потому что твой папаша решил поиграть с тобой в русскую рулетку, а ректор решил, что такой ценный актив лучше придержать у себя.
И, наконец, он с отвращением посмотрел на свои собственные руки.
— А меня держат здесь, потому что я… — он запнулся, и на его лице впервые промелькнула настоящая, неприкрытая боль. — … потому что я сделал то, что сделал. И мой Род решил, что будет лучше, если я тихо исчезну из поля зрения.
Он замолчал, и в его словах повисла такая безысходность, что даже пирожок в моей руке показался безвкусным. Стало ясно, что у каждого в этой золотой клетке есть своя мрачная история.
Глава 10
Откровение Дамиана повисло в воздухе, и мне стало откровенно не по себе. Так, этот Дамиан решил вдруг вывалить свои потаённые чувства. Странное знакомство. Я слушал их перепалку и понимал, что ни черта не понимаю. Что-то там Лина сказала про… какую-то свою «гениальную безделушку»… и как-то это называлось… арте… что-то там? Я даже не запомнил слово. А уточнять сейчас — значит выдать себя.
Мрачная, тяжёлая атмосфера давила. Я не привык к такому. В моём мире после смены мужики если и жаловались, то на начальника или на сломавшийся станок, а не на экзистенциальную тоску Великих Родов.
— Да уж… Печальная история, — я нарушил тишину, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро. — Но… в конце концов, ребят, всё ведь не так плохо, как кажется.
Лина и Дамиан удивлённо посмотрели на меня. Мой тон совершенно не вязался с моментом.
— Посмотрите вокруг, — я обвёл рукой гостиную. — Здесь вполне себе прикольно, не находите? У нас еда появляется на столе сама собой!
Хотелось было рассказать им о том, как в другом мире приходилось жить от зарплаты до зарплаты, а иногда и просить соль у соседей, но они бы не поняли.
— И… Слушайте, это нормально, вы ещё студенты. Мы все вырастем, и потом… потом перед нами будет весь мир. Нужно просто потерпеть немного.
Мои слова, простые и, возможно, наивные, прозвучали в этой полной аристократической тоски комнате как нечто совершенно инородное.
Лина посмотрела на меня с тёплой, немного грустной улыбкой.
— Ты хороший, Алексей Воронцов, — сказала она тихо. — Но ты пока не понял. Для нас «весь мир» — это не возможности. Это — обязанности. Перед Родом, перед именем, перед Империей. Мы не принадлежим себе.
Дамиан же отреагировал иначе. Он посмотрел на меня с холодной, горькой усмешкой.
— «Потерпеть немного»? — переспросил он. — Мило. Очень… по-простому. Ты говоришь так, будто у нас есть выбор. Будто мы можем просто «вырасти» и уйти работать на какой-нибудь завод.
Он попал в самую точку, сам того не зная.
— Нас не отпустят, Воронцов, — продолжил он, и в его голосе снова зазвенела сталь. — Никогда. Мы — активы. Или оружие. Или позор, который нужно держать под замком. Но мы никогда не будем просто… людьми.
В этот момент синее пламя в камине вспыхнуло ярче и затрещало. Из его глубины вылетел небольшой, размером с кулак, огненный шарик и подлетел прямо к Дамиану. Он не обжигал, а лишь мягко светился. Дамиан протянул руку, и шарик послушно опустился ему на ладонь.
— Ректор вызывает, — сказал он без всякого выражения, глядя на огонёк. — Время моей ежедневной исповеди.
Он поднялся, бросил на меня последний, непроницаемый взгляд.
— Добро пожаловать в нашу золотую клетку, Воронцов. Надеюсь, тебе здесь понравится.
С этими словами он пошёл к своей двери. Перед тем как войти, он обернулся и посмотрел на Лину.
— Не слишком загружай его своими железками, Полонская. У него, кажется, и так голова кругом идёт.
Дверь за ним закрылась.
Мы с Линой остались вдвоём. Она сидела на ковре, задумчиво теребя свой пирожок.
— Не слушай его, — сказала она тихо, не глядя на меня. — Он не всегда такой… просто у него… сложная история.
Она наконец подняла на меня свои зелёные глаза.
— Так что, Алексей Воронцов с «пробудившимся даром»? Чем думаешь заняться в ближайшие… — она неопределённо махнула рукой, — … недели или месяцы? Будешь тренировать свои аппер-что-то-тамы или есть и другие таланты?