1 ноября 1941 года.
Это был одноэтажный домик на шесть квартир.
Ганна как раз стояла на общей кухне и готовила еду для детей, когда услышала стук во входную дверь. Такой напористый и продолжительный стук. Через несколько секунд в дверь уже начали стучать силой. Ее буквально выламывали.
- Сейчас. Сейчас! Иду я уже! – Крикнула женщина, но стук все равно не прекращался. Ганна недовольно буркнула. – Боже, кого там еще принесло?
Она вытерла полотенцем руки и поспешила к двери, которую немедленно и открыла.
А открыв ее, увидела перед собой немецких солдат и живо растерялась. Настолько, что даже утратила дар речи и мигом пыл ее утих.
Тут из своих квартир выглянули соседи, но завидев немцев – живо обратно попрятались по квартирам.
- Что-то случилось? – Женщина осмотрела военных округлившимися от испуга глазами.
Но ответа не последовало. Солдаты промолчали. Возможно, не хотели отвечать, а может просто не знали русского языка. Наверное, именно поэтому вместо слова: «Отойдите!», они лишь крайне бесцеремонно оттолкнули женщину в сторону, после чего на всех парах влетели в дом и вооруженные немцы, в количестве трех человек, начали осматривать буквально каждый уголок дома. Быстро по коридору шагая, они заглядывали всюду, стучали в каждую дверь и заходили во все квартиры. Казалось, что ничто в этот момент не скрылось бы от их пристального взора.
А когда солдаты закончили свою работу, а именно обыск – они также безмолвно, как и вошли в дом, покинули его. Выйдя на улицу, они тут же кому-то сказали на немецком языке:
- Alles ist klar! («все чисто», по-немецки).
Ганна не поняла ни слова, но это было и не нужно. И так все ясно.
Загадочная фигура, которой докладывали солдаты, явно находилась прямо за дверью, но пока Ганна не могла ее увидеть, но вот этот человек наконец-то сам показал себя, когда перешагнул порог дома и, сняв картуз, сказал:
- Здравствуйте.
И в этом человеке Ганна сразу узнала того самого офицера, который ранее собирался ее сыну шоколадку подарить. Узнала и живо воскликнула:
- Вы?
- Я. – Улыбнувшись, ответил мужчина. – А Вы, значит, и есть та самая Ганна Нестеренко – домовладелец этого дома?
- Да, это я. И чем, простите, мы обязаны визиту столь высокопоставленной и важной особы немецкой армии? – Женщина бросила в сторону офицера презрительный взгляд.
- Бросьте, Вы преувеличиваете мою значимость в рядах Третьего рейха. – Мужчина рассмеялся. – Я всего лишь унтершарфюрер – офицер низшего звена.
- Вам виднее, но, как бы там ни было, Вы же зачем-то пришли в мой дом, я права? – Ганна пожала плечами.
- Верно. – Кивнул мужчина.
- Понятно. Скажите, у меня какие-то проблемы?
- Не беспокойтесь, нет. Все хорошо. Вам не нужно бояться.
- Тогда, что Вы здесь делаете? – Слова немецкого офицера не внушали женщине доверия, вот она еще сильнее напряглась.
- По всей видимости, живу.
- Что, простите? Живете? И как это понимать? Что это, вообще, значит? Я не давала на это своего разрешения. – Резонно возмутилась женщина.
- Увы, но этого и не требуется. Приказ новой власти.
- Ах, приказ новой власти, значит. Тогда, конечно. – Хмыкнула Ганна и вдумчиво покачала головой.
- Да, все верно.
- Но как же тогда мы?
- А что вы? Выселять вас никто не намерен, поэтому можете и дальше спокойно продолжать жить в своем доме. Я лишь займу пустующую квартиру, которая есть в Вашем доме. По крайней мере, если судить по документам. К слову, а где она? – Карл любопытно осмотрелся по сторонам.
- Спокойно. Как же! – Вместо ответа недовольно пробурчала Ганна. – А что, если я откажусь – повесите нас на площади, как и остальных?
Ее голос дрожал от страха, но она должна была это спросить. Ганна уставилась на Карла пронзительным взглядом, а на ее глаза тем временем навернулись слезы.
- Нет, что Вы. – Мужчина отрицательно головой покачал, улыбаться не стал – знал, точно не к месту. Просто, видя ее реакцию, он захотел ее успокоить.
А после почесал затылок и добавил:
- Простите за неудобство. – На ее удивление офицер действительно выглядел крайне виновато.
- Ну, что Вы, не извиняйтесь. Не нужно. В этом нет абсолютно никакого смысла, ведь Ваши слова все равно не исправят данного положения. Ведь так? – Она с надеждой в глазах посмотрела на офицера.