Воздух быстро остудил его. Огромные ямы со временем наполнились водой. Вода же и смыла яд в реки и моря, люди смогли вновь приходить сюда, в бывшие страны Башен, чтобы заселить опустевшую землю. Вышли сургири из пещер и каверн подкаменных, спустились дикари с гор высоких, приплыли мудрые женщины из-за морей далеких, и наступил новый день.
Небесное чудовище, несущее Звездный огонь, пришло в срок. Но раскрылась пасть Вестника, выпустив из утробы боевые корабли, как завещали предки.
Подобно Многорукому, устремились они на бой с чудовищем, натравленным на людей древними богами тьмы — звездами. Содрогнулось оно от веры людской, веры в силу предков, в завещанных ими защитников, и бежало прочь, не коснувшись Жемчужины.
Так было.
Запиши это, сын мой, и передай сыновьям своим. И да отринут они ересь, и да вознесут хвалы и молитвы единственному богу, живому воплощению ушедших предков — Солнцу.»
— Пол? — донеслось до меня из темноты. — Пол, ты не спишь?
Я пошарил рукой по направлению Катиного голоса и коснулся ее обнаженного бедра.
Спина затекла от непривычного лежания на твердом. Твердом… Другой рукой я ощупал пространство слева от себя. Какая-то ткань, а под нею… Подтянул материю к себе, смял, еще подтянул, чтобы понять, что же там… Похлопал ладонью, постучал костяшками пальцев. Похоже на камень. Вроде, камень, но не холодный. Вот тебе и проснулись…
— Катя, где мы?
— Не знаю. Давно не спишь?
— Не очень…
— Тут тряпка какая-то, прям на камне. У меня вся спина затекла…
— У меня тоже. Катя, что происходит?
— Пока не знаю. Пол, не волнуйся, разберемся.
Ее голос звучал непривычно. Здесь эхо? Оглядеться бы, да темно. Придется ощупью.
— Разве я могу волноваться рядом с самим лидер-инспектором? Конечно, разберемся.
— Шут.
— Я серьезно.
— Лидер-инспектор тоже человек.
— И даже женщина.
— И даже.
— В первобытных обществах, между прочим, главенствовали самцы, так что, если считать, что мы в пещере, вперед должен лезть я.
Катя фыркнула.
— Главные вперед не лезут. Так что, правильно, полезешь ты. Только осторожнее, Пол, мало ли что…
— Держи меня за пятку, — сострил я и тут же почувствовал крепкий браслет из Катиных пальцев на своей лодыжке. — Катя, я пошутил!
— Разумно. Ползи.
Водя руками по камню, я начал разведку. Катя не отпускала меня, передвигаясь следом. Смотрелись бы мы, конечно, ржачно, если бы кто-нибудь включил свет… Двое голых на четвереньках ползают по полу, причем один вцепился другому в пятку, как мать Ахилла, погрузившая младенца в воды Стикса, чтобы сделать сыночка неуязвимым.
Катя уловила мою мысль:
— Пятки буду менять, быстроногий.
— Благодарю, богиня, но так мне не догнать черепаху. Позволь все же встать с карачек, быстрее пойдет…
— Не позволю.
Я вздохнул и, в выставив руку вперед, коснулся вертикальной преграды.
— Вроде, до одной стены добрался, пошел вдоль…
— Доблестен ты, Ахиллес, на бессмертных похожий… — из темноты в районе моего таза донесся смешок.
— Я серьезно. Катя, я не помню «Илиады» наизусть, помилосердствуй!
— Полно лукавить: меня провести иль склонить не сумеешь! — в довершение к словам донесся шлепок, и мою ягодицу словно обожгло.
— Ай! — вырвалось у меня. Я зашипел, обернувшись: — Что за игрища? Нас куда-то затащили, пока мы спали, в какую-то камеру, надо быстро разобраться и думать, что дальше.
— Прости, Пол, не смогла удержаться. Щупай свою стену дальше.
И мы поползли дальше.
Катин голос… Что-то с ним все же не так. Не могу понять, что. Ощущение… Так бывает во сне. Когда видишь знакомого человека, допустим, Надира Камали, нашего приятеля, командира группы спасателей, общаешься с ним, что-то вместе делаете… А потом просыпаешься и понимаешь, что Надир из твоего сна был голубоглазым блондином. И, вообще, лицом на него не похож ни капельки. Но во сне-то ты точно знал, что это он, не кто иной…
— А давай встанем уже? Буду опираться о стену, а ты за меня держись?
— Ладно. Только медленно…
Поздно. Я уже распрямился и влетел головой во что-то твердое.
— Ты что-то сказал?
Много чего. Но вслух вырвалось только одно слово, и то негромко.
— Нет, ничего. Тут потолок, похоже.
Катя прыснула. Поняла, зараза. Ну невозможно жить с женщиной, которая чувствует, что чувствуешь ты, понимает, о чем ты думаешь. Невозможно… если не научиться прятать одни мысли под другими. Эту последнюю мысль я спрятал.
— Тут кто-то слишком торопится, похоже, — Катя с трудом сдерживала смех, но озабоченность тоже звучала: — Не сильно ушибся?