— Можно посмотреть?
Она молча подала его мне. Красивый, правда, красивый. Резной. Наверное, серебро. Не потемнел от времени, блестит. Небось, обработан каким-нибудь антиоксидантом из новых.
— Красивый. Блестит.
Катя едва слышно хмыкнула:
— Я его почистила. По старинке. Вчера, когда ты уходил.
Я молча разглядывал браслет, вертел его так и сяк, и чем больше вертел, тем больше он мне нравился. Он был из той категории вещиц, что я притаскивал с барахолки в детстве. Только этот браслет не нуждался в спасении, он очень даже уютно пристроился к очаровательной и заботливой хозяйке — о чем ему еще мечтать?
В комнате горел свет. Лампы в форме подсвечников — здесь ведь все под седую старину.
Катя повернулась на бок и смотрела на меня. Ее серые глаза со светлой звездочкой вокруг зрачка напоминали тонкий лед, но не были холодными — в них, я знаю, текла живая вода. Сколько раз я проваливался в эту прорубь. А, может быть, провалился однажды, да так ни разу и не выбирался… Да и не надо… Да ни за что!
Она мягко улыбнулась и произнесла совершенно не то, что я мог бы ожидать:
— Пол. Я сегодня ночью убила человека. Он лежал в кустах как мешок с биологическими отходами. А сейчас меня это не волнует. И я хочу говорить о том, что люблю тебя. Я чудовище?
В ответ я поцеловал ее. Она ответила, но тут же отстранилась:
— Подожди. Браслет. Ты спрашивал. Прабабке его подарил ее муж. Которого она так любила и не могла забыть. Браслет сделали по его заказу. Специально для нее. Она хотела, чтобы я надевала, когда буду гулять со своим мужем. Мужчиной, которого не смогу забыть. От которого захочу детей. Без которого не захочу жить. Продолжать жизнь. Если он умрет. Как она не захотела.
Мое сердце забилось так сильно, что мне казалось, я оглохну. Я потянулся к ней, и в этот момент запищал коммуникатор. Катя часто настраивала его на писк, наверное, чтобы было противнее. Или, что скорее, чтобы звук был настолько явно инородным, что идентифицировался бы мгновенно.
Вызывали из конторы. То есть из ее четвертого отдела. Они получили странный результат. Если верить расшифровке остаточных явлений в мозгу, а ей принято верить, потеря сознания произошла примерно за час до нападения. С чем может быть связана такая ошибка или погрешность — непонятно. Понятно же, что он не в обмороке напал. И еще интересный факт: биологическая смерть наступила после падения, но убила этого парня, похоже, не Катя. Сердце прекратило биться по неустановленной причине. Просто остановилось.
Нож он взял в своем служебном номере. Странно, что номер выглядел достаточно опрятным, но словно бы со следами неумелого, спешного и очень поверхностного, краткого обыска. Досье погибшего содержало сплошь одобрительные отзывы. Не относился он и к натуралистам: два полных обновления, не считая частичных, и несколько профилактик. Если бы он не восстанавливался, давно бы уже умер от старости, ему было лет сто пятьдесят. Я мысленно присвистнул: «Вот тебе и парень… Раньше, до того, как обновления вошли в широкую практику, наверное, было проще с этим, всегда можно было по внешности понять, какой жизненный опыт за плечами у человека, не то что у нас сейчас — молокосос и старик внешне выглядят на один возраст».
Катя слушала доклад, прикрыв глаза. Дослушала, поблагодарила, попросила держать в курсе и отключила связь. Молча вырубила свет и пустила запись с регистратора. Мы просмотрели ее несколько раз с разными скоростями и приближением деталей.
— Знаешь, — произнесла она задумчиво, — я вообще ничего не понимаю.
Тревожное, нехорошее что-то заскреблось у меня на сердце. Очень похожее на страх.
— Зачем он напал на тебя? Почему бросился как слепой, даже не попытался увернуться от моего удара, словно меня не видел? Почему сидел в засаде? Проще было подойти и пырнуть неожиданно. Почему, вообще, нож? Несложно найти дистанционное оружие. Старое и не очень. Или то, что можно использовать как оружие. Экстремалы из натуралистов не стали бы действовать так, Пол… Вообще никто бы не стал… Внезапное помешательство?
Страх расползался по мне противными волнами, от него темнело в глазах. Это тоже странно. Это ненормально. Даже в тех ночных кошмарах, когда меня преследовало ганимедийское существо, мне не было так страшно, как сейчас, в теплой кровати рядом с Катей, в полной безопасности.
Снова запиликал коммуникатор. На этот раз — доклад от лингвистов, криптографов или кто там занимался расшифровкой четырехчасового Катиного монолога, надиктованного голосом Лиен. Чуда не произошло. Язык не опознан, не относится ни к одной из известных групп, можно предположить то, се, пятое и десятое, но ничего — с достаточной уверенностью.